Егор Гайдар

И тут нам вновь придется обратиться к судьбе Петра Исидоровича Голикова, отца Аркадия Гайдара. После бурных лет на фронтах Первой мировой и гражданской он, дослужившись в политотделах Красной армии до больших должностей, ушел в отставку, вернулся в Арзамас и закончил свои дни в 1927 году скромным служащим потребкооперации. Очень говорящая деталь – не собирался Петр Исидорович, скромный школьный учитель и служащий, делать мощную карьеру при новой власти. Не было у него наполеоновских замыслов, то есть воевал он за большевиков – по убеждениям. И поскольку убеждения эти оказали столь огромное влияние на его сына Аркадия, стоит посмотреть в корень событий – как же они сложились, эти убеждения?

Тимур Гайдар знал от отца, что предки его вовсе не из Арзамаса родом, а из города Льгова Курской губернии. Хотя факт этот в советской иконографии Аркадия Гайдара был настолько малоизвестен, что однажды даже школьная учительница обиделась на Тимура, когда он написал в школьном сочинении: «Мои предки происходят из Курской губернии», – мол, тебе ли не знать, что твой отец родился в Арзамасе?

Так как же семья оказалась далеко от родных мест, в Нижегородской губернии?

Может быть, поехали за лучшей долей, за более высокой зарплатой?

Дело было сложнее – и это тоже раскопал в своей книге Тимур. Родители Аркадия Гайдара покинули Льгов спешно, опасаясь преследований полиции. При том что на тот момент (1908 год) вовсе не были они ни большевиками, ни эсерами или анархистами, вообще ни в какой партии не состояли.

Вот что пишет Тимур Гайдар:

«Осенью 1908 года Голиковы внезапно покидают Льгов. Навсегда. Оставлено обжитое уютное гнездо. Едва успели попрощаться с друзьями. Два месяца спустя в деревню Карасевку (где работал Петр Исидорович учителем. – А. К., Б. М.) и во Льгов приходят письма… В конверты вложены фотографии. “Своему другу Ф. С. Симонову от сбежавшего соратника П. Голикова”… Но почему “от сбежавшего”? Что случилось?»…

Ответ на эти вопросы Тимур нашел в воспоминаниях Е. И. Тихоновой, как говорили раньше, «старого большевика», то есть члена партии, вступившей в нее еще до революции 1905 года.

«Февраль 1907 года был лютый. Глубокой ночью мы – трое местных подпольщиков и товарищ из Харькова по кличке Дмитрий – возвращались из села Нижние Груни, где провели собрание с крестьянами ближних сел. И уже собирались расходиться – товарищи на сахарный завод, я к себе во Льгов. Оставалось перейти речку Опоку. И тут я, не разглядев проруби, угодила по пояс в ледяную воду. До поселка сахарного завода было гораздо ближе.

– Бежим, хоть немного согреешься, – предложил один из товарищей и подхватил меня под руку.

Вскоре мы были возле школы. Петр Исидорович Голиков провел нас на кухню…

Сидя на лежанке, я пила душистый, с липовым настоем чай, приготовленный Натальей Аркадьевной. А когда она еще и растерла меня спиртом, я быстро уснула. Проспала часов одиннадцать, и, когда открыла глаза, в комнате была Наталья Аркадьевна, а с нею мальчик. Он с нескрываемым любопытством смотрел на меня».

…Вот это внезапное падение в прорубь и сыграло свою особую роль в российской истории.

Через месяц Евдокия Тихонова оставила часть нелегальной литературы у Голиковых. Потом они вновь давали ей приют и кров, скрывали от полиции. Как пишет Тимур, после революции 1905 года «усилились репрессии в охваченной крестьянскими волнениями Курской губернии. Арестованы члены Курского комитета РСДРП. Во Льгове тоже аресты. Казачья сотня разместилась в имении князя Барятинского (именно Барятинским принадлежал сахарный завод, где в школе при поселке и преподавал отец Аркадия Гайдара. – А. К., Б. М.)».

Из воспоминаний Тихоновой: «Июль и август пролетели в скитаниях по селам. Пришло осеннее ненастье, и я в полной мере поняла, почему “волчий билет” считают пострашнее ссылки. Месяцами не могла видеться с товарищами, опасаясь провалить их… Снова на помощь пришли Голиковы».

В середине 1980-х этот текст практически не требовал расшифровки. Сегодня, когда антибольшевистский дискурс окончательно утвердился в нашей книжной культуре и полутона, конкретные детали, объем фактов, попросту отменены – стоит к этому фрагменту вернуться.

Что такое «казачья сотня разместилась в имении»? Какой такой «волчий билет» проклинает Тихонова? Зачем ей надо было «отсиживаться» в чулане? Кого она могла «провалить»? А главное – при чем тут Голиковы?

Ответ будет неудобным для нынешних исторических стереотипов – мол, русская интеллигенция вляпалась в революцию по ошибке. Из-за своих прекраснодушных идей и фантастических воззрений.

Увы. Для огромной части интеллигенции ее «революционность» была лишь ответом на жесточайшее, грубое и беспредельное полицейское насилие. На тот уровень жестокости после беспорядков и волнений 1905 года, от которого давно отвыкло российское общество (а по сути-то – оно никогда и не знало такого уровня насилия).