Эгоманьяк (ЛП)

— Все хорошо? Потому что у меня есть лишь четыре часа на то, чтобы сделать восьмичасовой объем работы. Затем прыгну в самолет, чтобы моя ленивая бывшая жена могла пожаловаться на трафик, доставляя моего сына в аэропорт, пока я преодолеваю девятьсот миль, чтобы забрать его и затем сразу вернуться, пролетев еще девятьсот миль домой. И мне нужно как минимум полчаса из этих четырех, чтобы я мог трахнуть тебя, наклонив над твоим столом. Потому что ты смогла приготовить мне кофе сегодня утром, но не задержалась достаточно долго, чтобы я мог войти в тебя, и планирую исправить это до того, как отправлюсь в аэропорт.

Моя голова, вероятно, шла кругом, но в одном я была точно уверена. Ничего я не хотела больше, чем того, чтобы Дрю поскорее закончил со своей работой и воплотил в жизнь свои планы.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Иди. Почему ты стоишь здесь? Тебе нужно закончить работу.

Глава 30

Дрю

— Посмотри, какие у нее длинные ноги.

К чертям биологию. Парень определенно был моим сыном. Бэк смотрел на стюардессу с самыми длинными ногами, которые я когда-либо видел. Она потянулась, чтобы вложить багаж в верхний отсек над сиденьем перед нами, и увидела Бэккета, наклонившегося к проходу.

— Как тебя зовут? — улыбнулась она ему.

— Бэккет Арчер Джаггер.

Он произнес это с такой гордостью, что у меня не хватило духу сказать, что неприлично называть свое первое, второе имя и фамилию незнакомцам. Стюардесса со щелчком закрыла отсек и опустилась перед ним на колени.

— Что ж, здравствуйте, Бэккет Арчер Джаггер. Я — Даниель Мари Уоррен, и ты очарователен. Сколько тебе лет, милый?

— Шесть и три четверти.

— Шесть и три четверти? Мне тридцать один с половиной. — Она подмигнула мне и продолжила разговаривать с Бэком. — Только обычно я округляю с тридцати одного с половиной до двадцати семи. Могу я предложить тебе что-то попить, шести-с-тремя-четвертями-годовалый Бэккет Арчер Джаггер? Может, сок?

Он кивнул, а затем добавил:

— У вас ноги как у жирафа.

— Бэк, — пожурил я.

Стюардесса рассмеялась.

— Все в порядке. Прежде я уже это слышала. Когда я была твоего возраста, дети подшучивали надо мной за длинные ноги. — Она указала на бейдж, на котором было написано «Дэнни». — Мое имя — Даниэль, но все сокращенно зовут меня Дэнни. И когда я была в начальной школе, мальчишки называли меня «Дэнни — длинные ноги». Знаешь… — она пошевелила пальцами, — как у паукообразных? «Дэнни — длинные ноги».

Бэккет хмыкнул.

— У мамы есть прозвище для моего папы.

— Правда? Бьюсь об заклад, это что-то лучше, чем «Дэнни — длинные ноги».

Я перебил.

— Не уверен, что мы хотим повторять любое из прозвищ, которыми сейчас мамочка называет папочку. — Я посмотрел на стюардессу и пояснил. — Мы разведены.

Она улыбнулась и подмигнула.

— Как насчет того, чтобы я принесла тебе сок до взлета? И для папочки тоже что-то особенное.

Спустя несколько минут она вернулась со стаканом яблочного сока в пластиковом стаканчике с крышкой и соломинкой, а также со стаканом прозрачной жидкости со льдом, наполненном на два пальца.

Передавая их, она сказала:

— Мы отправляемся с небольшой задержкой в ожидании благоприятной для взлета погоды. Надеюсь, у вас на вечер не было планов. — Она посмотрела на Бэка и поддразнила: — У тебя не назначено свидание или что-нибудь в этом роде?

Он скривился так, как будто она только что сказал ему, что он должен съесть все брокколи и свеклу. Давай надолго отсрочим это, сынок. Я еще даже не разобрался с женщинами. Я далек от того, чтобы дать тебе хоть какой-нибудь совет.

Поскольку ни у меня, ни у Бэккета на сегодняшний вечер не было никаких планов, комментарий Дэнни Длинные ноги заставил меня задуматься над тем, какие планы решила построить Эмери на этот вечер. После нашего общения утром она больше ничего не упоминала. Вероятно, потому что все, к чему свелось наше общение днем — это я, шепчущий ей на ухо, пока она была склонена над своим столом с задранной юбкой за двадцать минут до моего ухода. Кончить на мой член было гораздо лучшей альтернативой дискуссиям о Профессоре Мудаке.

Но сейчас это меня поедало. Сидела ли она дома рядом с придурком, по которому сохла более трех лет? Мудак мог вести себя более утонченно, но раз уж об этом зашла речь, мы оба были мужчинами, а Эмери — красавицей. Я видел, как он повел себя, когда предположил, что, возможно, между мной и Эмери происходило. Он начал защищать свою территорию, не ревновать. Что чертовски многое поведало мне о его мыслях. Люди ревнуют, когда хотят иметь то, что принадлежит другим. Они защищают территорию, когда заботятся о том, что у них уже есть. Этот долбоеб знал, что она у него есть уже долгое время.

Интуиция подсказала мне, что он избегал связи с Эмери, потому что хотел весело провести время — трахать преподавателей и студентов, избегая любых отношений. И как же на самом деле я узнал это, встретившись с чуваком всего пару раз? Потому что знал выражение лица таких типов. Я ежедневно смотрел на такого в зеркало в течение последних двух лет с момента моего гребаного развода.