Эгоист

— Боже, ты подумала, что у него с ней… — Она замолчала и покачала головой. — Он даже не знал о ее существовании, пока мой муж не попросил Уилла поехать на бал и привезти ее в надежное место, где они смогут работать с ней и дальше. — Лидия снова сокрушенно покачала головой. — У моего брата конечно не самая безупречная репутация… — Она исправилась, увидев скептический взгляд Шарлотты. — Хорошо, одна из самых скандальных репутаций, но он всегда честен с другими. В этом ему не откажешь.

Шарлотте было трудно дышать.

Она прижала ладонь ко лбу и отошла в сторону, строясь остановить сумасшедший бег сердца. Боже правый, он ведь говорил ей, что его с леди Хартли ничего не связывало, это она предпочла… Она так отчаянно хотела поверить ему, что побоялась сделать это до конца. А он был честен с ней. Всё это время. И да, хоть после того, как он заявил о своих намерениях жениться на ней, Шарлотта не могла поставить ему в вину попытки уйти с бала с другими женщинами. Но… но это как обычно могло затянуться не слишком долго. Ведь он всегда уходил. Вопрос времени. И всё же…

Обойдя ее, Лидия встала перед ней. Глаза ее были такими печальными, что Шарлотте стало не по себе.

— Знаешь, Уильям не всегда был таким… — Она вздохнула. — Много лет назад…

Шарлотту охватила паника, потому что стало очевидно, что ей хотят рассказать что-то очень важное.

— Пожалуйста, не нужно…

Лидия улыбнулась грустной улыбкой, не скрывая своих намерений.

— Одиннадцать лет назад, если быть точной, кое-что произошло в его жизни.

— Лидия, — взмолилась Шарлотта, понимая, что не уцелеет, если услышит то, что Лидия хотела рассказать.

Разумеется, Лидия не промолчала.

— Мне было тогда чуть больше четырнадцати, но я помню скандал, который разразился у нас дома в Холбрук-касле, когда мы жили в Дербишире. — Повернувшись к озеру, она обхватила себя руками. — Тогда Уильяму было двадцать один, он только стал совершеннолетним, и… Он влюбился в дочь нашего соседа, лорда Ширбрука. Она была вздорной и капризной девушкой и всегда добивалась своего. Она опутала его в свои сети, а потом сказала, что он соблазнил ее и что она ждет от него ребенка.

Шарлотта покачнулась, не ожидая услышать ничего подобного.

— Ребенка?

Лидия резко обернулась к ней. Глаза ее горели осуждением и гневом.

— Это был не его ребенок, нет! Мне кажется, она сама завлекла его к себе, чтобы выставить это в подобном свете. Наш Уильям, благородный до кончиков ногтей, верил, что это его ребенок. Пришел к отцу и заявил, что собирается жениться на ней. Но отец запретил ему это и сказал, что вся округа знает, что эта девица бегает только за их конюхом, от которого и был ребенок. Которого она с таким упорством пыталась навязать моему брату.

Сердце Шарлотты похолодело.

— И что сделал… Уильям?

Лидия грустно покачала головой.

— Он говорил, что любит ее и не отступится от нее.

Господи, Уильям любил? Любил настолько, что собирался пойти против отца?

— Они… они сбежали? — спросила Шарлотта, чувствуя, как что-то царапает ей горло.

Лидия с улыбкой покачала головой.

— Нет, он хотел сделать всё, как положено. Тогда отец взял его с собой и отвез на конеферму нашего соседа. Там и якшалась Мередит, которую и увидел Уилл своими глазами в объятиях другого. О, она тогда устроила потрясающую сцену, как мне потом рассказали наши слуги, которые собрали все сплетни. Она кричала, что ее соблазнили, что это насилие, что ее обманули, но на Уилла больше не произвели впечатление ни ее стенания, ни наветы. Эта дрянь разбила ему сердце, а потом стала причиной того, что он поссорился с отцом.

«Мы с ним ужасно поссорились, я назвал его последними словами, а потом проклял, и он умер…»

Господи, так вот, почему он поссорился с отцом! Вот, почему считал, что смерть отца лежит полностью на нём. Из-за какой-то девицы, которая не только разбила ему сердце, но… отравила ему всю его жизнь!

Голос Лидии снова ворвался в сознание, переворачивая все мысли.

— Он не смог простить отца за то, что он открыл ему правду. Оказывается, правда иногда может уничтожить человека. Как едва не уничтожила Уилла. Он был так дружен с отцом, но потом… Потом он пустился во все тяжкие, чтобы забыться, только человек не может убежать от боли, которую постоянно носит в своем сердце.

Шарлотта боялась дышать, потому что была уверена, что непременно разрыдается. Не только потому, что наконец поняла главную причину, по которой все эти семь лет он поступал так, как поступал у нее на глазах. И не потому, что он любил и у него было уникальное сердце.

Ее поразило то, что она сама любила его так сильно, что уже ничего это не могло изменить. Даже ее страхи снова увидеть, как он уходит, уходит к другой. Любила так сильно, что страх потерять его был гораздо сильнее страха собственного разбитого сердца.

Лидия подошла к ней и с мягкой улыбкой коснулась ее бледной щеки.