Эгоист

— Все ребра целы, — заключил доктор, тщательно осмотрев его. — Как и все остальные кости. Но вам сильно досталось.

Уильям поморщился.

— Там не церемонятся с предателями.

Шарлотта сжала его руку, стоя рядом возле кровати.

— Не говори так! Никакой ты не предатель!

Прежде, чем доктор обработает его раны, Уильям хотел умыться, но Лидия, предугадав его мысли, уже послала в комнату горячую воду. С трудом, но с радостью умывшись и надев чистую одежду, которую послала ему сестра из вещей Роберта, Уильям почувствовал себя гораздо лучше.

Уильям медленно направлялся к кровати, когда в комнату вошла Лидия. Увидев его, Лидия вдруг расплакалась и, не обращая внимания ни на кого, тем более на стоны Уильяма, она бросилась ему на шею и крепко обняла его, едва не сбив его с кровати, на которой он присел.

— Уилл… — бормотала она, не переставая плакать.

После ванны, которая смягчила его раны, Уильям мог двигаться немного лучше. Но даже если бы не это, он обнял сестру в ответ, почувствовав, как та дрожит.

— Всё хорошо… не плачь…

— Я чуть было не потеряла тебя. — Она всхлипнула. — После отца… я бы этого не вынесла.

Грудь его стиснула так сильно, что Уильям закрыл глаза.

— Не говори так. Ты меня не потеряешь. И отец… — Его голос вдруг затих. — Он бы…

Он был бы счастлив избавиться от такого паршивого и позорного сына, как он.

Лидия так резко подняла голову, что едва не стукнула его по носу головой.

— Что?

Уильям застыл.

— Я что, произнес свои мысли вслух?

Лидия смотрела на него так, будто он произнес богохульные вещи.

— Отец желал избавиться от тебя? — Глаза ее снова наполнились слезами. Она вдруг стала серьезной и покачала головой. — Господи, ты что, думаешь отец… стыдился тебя?

Уильям даже побледнел, не желая говорить об этом. Тем более сейчас.

— Лидия… — и снова его голос сорвался, выдав всё отчаяние и сокрушительное чувство вины, которое он испытывал всякий раз, когда вспоминал отца.

— Отец пытался уберечь тебя, а потом… — Она осторожно коснулась его подбородка и заставила посмотреть на себя. — Он всегда винил себя за то, что разбил тебе сердце, и не знал, как искупить свою вину.

Уильям уставился на Лидию так, будто видел ее впервые.

— Он… Что?

Лидия с болью покачала головой.

— Он желал тебе только счастья. Ты был и оставался его первенцем. Он всегда гордился тобой. И жалел только о том, что не смог дать тебе того счастья, которое ты заслуживал.

Уильям не мог дышать, боясь, что сердце его сейчас лопнет в груди.

— Ты не понимаешь. Я же… Я же проклял его за то, что он сделал. И он…

Лидия потрясенно замерла.

— Господи, Уилл, ты что, решил, что он умер из-за тебя? — Она изумленно округлила глаза. — Ты хоть помнишь, что в тот год сильнейшая простуда подкосила нас всех? Мог умереть любой из нас, и все дело не в том, что кто-то кому-то что-то пожелал в сердцах. Никто из нас не проживет дольше, чем нам отмерено. А отец… Он всегда любил тебя. Гордился тобой. И винил себя за то, что ты перестал надеяться и верить в любовь. Он корил себя за то, что из-за него ты стал разрушать свою жизнь. Но никогда не переставал любить тебя. И хоть в последний день тебя не было с нами, он произнес твое имя перед тем, как закрыть глаза. Попросил сказать тебе, как ему жаль всё то, что он сделал тебе. Уилл, он любил тебя до последнего вздоха.

Уильям сидел, оцепенев, поэтому не заметил, как Лидия быстро поцеловала его в небольшой нетронутый синяками участок на его щеке, затем подошла к Шарлотте, которая всё это время стояла рядом с кроватью, встревожено наблюдая за братом и сестрой, и так же порывисто обняла ее.

— Спасибо, — шепнула Лидия. — Спасибо, что спасла его. Что собираешься спасать его до конца жизни.

Шарлотта сглотнула и с трудом отстранилась от Лидии.

— Не нужно благодарить меня за это.

Улыбнувшись в последний раз, Лидия покинула комнату, тихо прикрыв дверь.

Уильям не заметил, как к нему подошла Шарлотта, коснулась своими мягкими пальцами его волос и незаметно сжала его дрожащую руку.

— Уильям… — прошептала она мягко.

Уильям задрожал, а потом ощутил такую острую боль, что едва не задохнулся. Боже правый, оказывается, отец… любил его! Уильям закрыл глаза. Оказывается, боль может быть не только плохим советчиком, но и врагом. Боль затуманила ему сознание настолько, что он предпочел поругаться с отцом. Горячая пора молодости сыграла с ним злую шутку, и хоть тогда отец сыграл во всем роковую роль, Уильям мог бы быть… менее жестоким и более рассудительным…