— Кси-физикой, — мечтательно улыбнулась Анариэль. — Ведь это — такие возможности! Сейчас у нас есть полно очень полезных заклинаний, но ими могут воспользоваться ими лишь единицы сильных кси-операторов. А я хочу, чтобы оно стало доступно всем, кому надо! Ведь если понять, как они работают, сделать все то же самое с помощью техники… Если кси-энергия станет использоваться повсеместно — это изменит нашу жизнь до неузнаваемости! Мы сможем победить большинство болезней, заменить многие грязные и вредные технологии чистыми, повысить эффективность многих производств, уменьшить до минимума вредные выбросы и отходы… Это будет новая эпоха развития цивилизации! Знаешь… Я не понимаю, почему наши предки за тысячи лет не додумались до такого!
— Понимаешь, — говорить правду Сулмелдиру не очень-то и хотелось, но и врать, подрывая доверие к себе, он посчитал недопустимым. — Наши предки просто не хотели, чтобы эти знания и умения стали доступными всем желающим. Да, в отличие от Проклятых, они не стремились к мировому господству, к порабощению других народов. Они просто построили свой маленький уютный мирок, а наличие большого количества относительно сильных магов и оставшихся от Древних мощных техник и артефактов обеспечивало безопасность этого маленького мирка. Связываться с Верными было равносильно самоубийству — и это позволяло жить тихо и мирно, ни с кем особо не враждуя…
— А как же маги орков и людей? — ошарашенно произнесла квентка.
— А многое ли они умели? До времен Темного Властелина они не знали никаких сильных заклинаний. Да и потом — это в Темной Империи развивали магию, используя знания их правителя и нескольких его приближенных, учеников инопланетян, а оркам из «вольных княжеств» и людям из восточных королевств достались лишь крохи тех знаний…
— А Проклятые?!
— Пока шло многовековое соперничество «Светлого Альянса» и «Темной Империи», им было не до Верных — и тут уж сработал сложившийся в обществе консерватизм. Наши предки привыкли считать, что все происходящее на Западе их не касается — это было где-то там, далеко…
— И поплатились за свою недальновидность, — горько усмехнулась Анариэль. — За желание жить в обществе и быть свободным от него…
Ее звали Анорсель — и она тоже была сильным магом… Правда, она была несколько постарше той, что недавно уничтожила двух ее двоюродных братьев. В отличие от нее, она была уже студенткой четвертого, из десяти, курса КСИ-физического факультета Дома Мудрости. И по силе была кси-оператором девятнадцатого разряда — или, если по-старому, «Мудрой». А еще она была дворянкой, из клана Залесских — и через год ее обещали сделать «Старшей». Дед знал какие-то специальные техники для увеличения силы. Теперь это ей уж точно не грозит — да и называть дедом эту старую сволочь мерзко…
С самого детства мать, с которой она провела большую часть жизни, пока отец постоянно мотался в какие-то командировки, говорила ей про благородство, дворянскую честь, верность долгу и много что еще хорошее… С самого же детства ее всячески оберегала от трудностей и опасностей, от жестокости и подлости — хотя при этом и ругала Советскую власть. И Анорсель выросла на удивление доброй и отзывчивой девушкой, честной, прямолинейной и… убежденной в своей правоте. Искренне верящей, что «Великие роды» были эталоном порядочности и честности, считающей, что большевики и «Верные» специально возводят на них напраслину… И была искренне готова бороться с ними.
Когда ее арестовали — она была уверена, что теперь ее ждут лишь пытки, унижения и позорная смерть. Но она была готова к этому! И желала лишь умереть с честью, не опозорив памяти своих предков… Каково же было ее удивление когда ничего такого не случилось? «Большевистские палачи» не стали ее ни пытать, ни насиловать, ни как-либо еще унижать… Лишь пару раз сводили на допрос, а затем сообщили о ск4ором суде над всем их семейством. Каким будет приговор? На этот счет она не обольщалась… Если она не отречется, то выбор будет между казнью и пожизненным заключением. Но всю жизнь прожить в лагерях… Разве это не страшнее смерти? И Анорсель было готова умереть… Дерзко сказать на суде, что выбирает казнь и с гордо поднятой головой пройти к расстрельной стенке! И никто не дождется от нее ни слез, ни мольбы о пощаде, ни, тем более, прошения о помиловании! Хоть она и не исключала возможности того, что ее прошение будет подписано, но как принять помилование от смертельного врага всего твоего рода?