Его Высочество Ректор

За мной подтянулись еще три девочки — все та же Марина, Света с третьего курса, у которой бал на следующей неделе становился выпускным, и, конечно же, Ксюха. Та вообще не пропускала ни одной возможности покорпеть над книгами.

Жила Алисия в комнате под номером 24, в западном «учительском» крыле. Выйдя из столовой, наша маленькая группа двинулась в сторону общежития. На развилке мы свернули в противоположную от обычной сторону, и я поняла, что для того, чтобы попасть ко входу в западное крыло, нам придется обогнуть флигель доктора Кронвиля. Сердце тут же пропустило несколько ударов.

Окна флигеля были темными, но, проходя мимо, мне показалось, что слегка шевельнулась штора на том, что ближе всех к двери — будто кто-то был потревожен моей чересчур громкой жалобой о том, что мол, жаль, забыли прихватить с собой чайник из столовой.

Или это мне показалось?

Поднявшись на второй этаж, мы вошли, наконец, в прибежище той, кто ведет себя, как типичная английская недотрога, а по ночам бегает на жаркие свиданки в кусты магнолии.

* * *

Расселись кругом, заняв практически весь периметр маленькой студии. Ксения с Мариной — на стоящей у стены односпальной кровати, Света — села на стул, Алисия в черное, крутящееся кресло напротив компьютера. Взяв еще один стул, я уселась у окна — во-первых, на всякий случай, если вдруг станет жарко от навеянных Алисией воспоминаний, а во-вторых — потому что сразу же углядела, что в окно хорошо просматриваются окна флигеля доктора Кронвиля, особенно то, где шевельнулась занавеска.

— So girls, how went your day? — дружелюбно спросила Алисия, сложив ручки на коленях, будто монахиня. — Did you do anything interesting in the afternoon? [1]

You bet.[2] Я усмехнулась.

Света тут же пустилась в длинное описание своего сегодняшнего общения по скайпу с родителями. Потом в разговор вступила Марина, рассказав о том, как замечательно она сегодня позагорала на крыше общаги.

Ксюха кидала на меня смущенные взгляды, не зная, можно ли рассказывать о нашей с ней поездке в Лондон. К счастью, ни до нее, ни до меня дело не дошло — отвлекшись, Алисия принялась чертить на маленькой доске схему правильного использования времен глагола «to get» в разных прошедших временах.

А я, воспользовавшись тем, что на меня не смотрят, принялась разглядывать ее с головы до ног.

Маленькая талия, широкие бедра, большая грудь. Классические 90-60-90. Светлые, забранные в клубок, густые волосы, бледно-голубые глаза, на щеках — ямочки и здоровый румянец. При всей традиционной женственной привлекательности, ей все же чего-то не хватало… Чего? — думала я, изучая ее одежду — широкая юбка, аккуратная белая кофточка с плиссировкой на плечах. Ноги обуты в светлые балетки с крупной эмблемой «Майкл Корс». Она была практически идеальна, эта Алисия — все в ней было ладно, все правильно, все продуманно…

И тут я поняла. Вот именно! Неправильности! Как это ни странно звучало, ей не хватало какой-нибудь неправильности. Какого-нибудь изъяна, какой-нибудь допущенной в одежде оплошности. Она была слишком хороша, слишком безукоризненна. Почему-то я была уверена, что на всем теле у нее не найти ни одной, даже самой маленькой татуировочки. Да что там татуировки, у нее и родинок-то не было…

Значит, вот оно что. Господину ректору надоела хорошая девочка, и захотелось поиграть с плохой?

Будто подтверждая мою догадку, в известном мне флигеле вдруг зажегся свет. Чудом удержавшись, чтобы не посмотреть в открытую, я слегка повернула голову и скосила глаза. Во-о-он он — высокая фигура хорошо видна в просвете между шторами. Подходит к чему-то вроде высокого стола у стены. Барная стойка, стало понятно через секунду. Наливает себе выпить. Потом идет к холодильнику, достает что-то из морозилки… Я присмотрелась. Лед. И будто услышала звон кубиков…

— Анжелик, ты с нами?

Я дернулась и кивнула. Алисия вопросительно смотрела на меня.

- Я спрашивала, что ты думаешь по поводу Brexit?

— Я? А… Ну, я это… одобряю… — пробормотала я. На самом деле мне было глубоко наплевать. Особенно, в этот момент.

Алисия подняла идеально выщипанные бровки.

— Да ты что! Это же экономическая и политическая катастрофа!

И она пустилась в долгие разъяснения, периодически показывая что-то на экране компьютера и зачитывая мнения экспертов.

А я потихоньку скосила глаза обратно в окно. И чуть ни откусила себе кончик языка, потому что более удачного момента скосить глаза было нельзя. Поставив стакан на журнальный столик перед креслом, господин Кронвиль медленно снимал пиджак.

Я вцепилась рукой в подоконник, чтобы не упасть.

Повесив пиджак на спинку стула, он потянулся к галстуку и расслабил его. Поднял воротничок, стянул галстук через голову и небрежно бросил вслед за пиджаком.

Я издала еле слышный стон.

Не может быть, чтобы он не знал, что его могут увидеть сквозь неплотно занавешенное окно освещенной комнаты. Зачем он это делает? И главное, для кого?

Он ведь слышал меня, когда мы проходили мимо его домика! — внезапно вспомнила я. Черт! Не может быть, этого просто не может быть…