Его Величество Мертвец Том 4

Маги Цитадели продолжали меня посещать, но я узнал от них всё, что хотел. Спорить в тысячный раз о том, что люди — это не животные, у меня не было желания. В остальном приёмы и методы у местных были довольно дешёвыми, слишком очевидными для меня. Приём «злой полицейский — добрый полицейский» не вызывал даже вялого удивления. Все попытки угроз, прямых и обходных навевали скуку. Они даже пытались заинтересовать меня знаниями Цитадели, я отвечал так же, как ответила мне Агфас: скоро приду и всё возьму силой.

Я пытался достать до Бии и действовать через неё, как через медиума. И в какие-то моменты мне даже казалось, что я её ощущаю, что вот ещё чуть-чуть, и оковы перестанут на меня действовать. Но ничего не менялось. Пустота, только пустота вокруг.

Наконец, сколько прошло дней, не знаю, но точно больше недели, меня снова посетила Агфас.

— Последний шанс, Арантир. Когда я закончу, от твоей сущности не останется даже воспоминания.

— Сколько пафоса. Начинай уже.

Ха, а ваши боги улыбаются, глядя на вас?

Получив мой отказ, женщина обернулась. Вошедший помощник внёс нечто, обёрнутое в ткань. Агфас извлекла из ткани меч. Однозначно ритуальный, слишком вычурный для боевого оружия. И в этот момент пришло ощущение от Бии. Её «убили», уничтожив тело. Тянули до последнего. А ведь через какое-то время Бия точно вернётся, я это отчётливо ощущал. Жаль, не успеет, придётся нам обоим отправиться на отдых за грань.

Навсегда или на время — скоро узнаю.

Глава 40

— Хочешь, покажу всех, кого ты убил в этой жизни? — спросило существо, предположительно идентифицирующее себя женщиной.

Она не имела какой-то личности. Лишь в самом начале она походила на Бию, а чуть позже на Ежелин. Сейчас силуэт носил «маску», образ постоянно плыл, я лишь понимал, что лицо принадлежит женщине, но никаких чётких черт разобрать не мог.

— Нет, никакого желания на них смотреть, — отказываюсь я.

Если бы у меня спросили, как описать это место одним словом, я бы сказал: «дискомфорт». Всё здесь приносило дискомфорт, всё здесь неправильно, не таким, как должно быть. На первый взгляд этот мир отражал реальность. Кривое зеркало, страшный шизофренический сон. Садишься на диван, а обнаруживаешь себя уже в кресле. Или на табуретке. Или лежащим в гамаке. Спасибо хоть какие-то ассоциации прослеживаются, а то бы совсем печально стало.

— Тогда что тебе показать? Скажи. А то ты всё молчишь, даже не знаю, как к тебе подступиться.

Я не помню, как попал сюда. Последние… минуты? Часы? В общем, начало магии Агфас я ещё как-то помнил, а дальше ничего.

Сейчас мы… шли. Минуту назад мы шли по коридору, затем по тропе в лесу, вот уже я спускаюсь по длинной лестнице. Внизу что-то мелькает, что-то знакомое, будто я знаю, куда иду. И мне не нравится место, в которое мы идём. Это вообще единственное постоянство — мне не нравится. Мне не нравится лестница, меняющаяся узким неустойчивым мостом. Мне не нравится небо, низкое, алое с чёрным, тяжёлое, давящее. Всё вокруг отталкивает, напрягает, пугает. Поэтому я сказал: дискомфорт.

— Покажи мне, как выбраться отсюда?

У меня стойкое ощущение, что этот разговор повторяется. Как во сне. Я не могу чётко вспомнить, как и о чём мы говорили раньше, но разговор точно уже происходил. Или нет?

— Хм, — собеседница будто бы задумалась. — Выбраться куда? Тебе не нравится дорога?

Стоит мне обернуться, и я стою перед домом, появившимся только что. Полагаю, это не иллюзии. Просто само понятие места сейчас не имеет значения. Значит, просьбу надо формулировать иначе. Размышляя над этим, я вошёл в дом. Прихожая отвечала моим представлениям о прихожей. Только вывернутым, искажённым. Вроде бы стол, стулья, но у стола вместо столешницы витые прутья, и не сказать, чтобы плотные, даже стакан не поставить. Стулья такие же. Стоит мне отвернуться, как мебель меняется, становясь чем-то иным, но таким же странным, абсурдным.

— Смотри, как здесь уютно!

Вспыхнул камин, стало жарко и душно. Впрочем, ощущениям я не доверял. Никаким. Всё здесь иллюзорно, мимолётно. Стоило забыть о камине, как ощущение жара притупилось, а ещё через минуту сменилось проникающим под одежду холодом. Не резким, не обжигающим морозом, а лёгким дискомфортом от прохлады и ощущением постепенного замерзания, будто в неотапливаемое помещение кто-то пустил прохладный воздух, медленно опускающий температуру до отрицательной.

Я сел, не обращая внимания на неудобство стула.

— Может, перекусим?

Опустив взгляд на стол, увидел ожидаемый поднос и тарелку с «супом». Выглядело варево отталкивающе, уверен, вкус имело такой же. Наверное, если попробовать, вкус вызовет ассоциации со всем противным и неприятным, что попадало мне на язык за всю жизнь.

— Или выпьем?