Его ученица

— Я чуть не сдох, когда узнал что тебя похитили, — говорит он. — Самое жестокое было то, что я знал где ты, но не мог сиюминутно к тебе попасть. Настолько слабой и беспомощной букашкой я себя еще никогда не чувствовал, — подносит мою руку к своим губам и покрывает поцелуями каждый пальчик. Млею от тепла его губ и вереницы мурашек. — Поэтому я решил, что больше никогда и никуда тебя не отпущу. Я убью того, кто еще хоть раз поднимет на тебя руку.

— Не надо убивать, просто не отпускай меня никогда, — переплетаем наши пальцы и я сажусь на кровати как можно ближе к Леше. — Я тебя люблю, прости, я такая дура… Вляпалась во все это…

— Главное, что теперь все кончилось, — мужчина прижимает меня к себе и тихо шепчет прямо в губы: — Золушка, я люблю тебя и брошу к твоим ногам весь мир, достану хреналион звезд с неба, ты только попроси. Из кожи вон вылезу, но сделаю это! Взамен прошу лишь об одном, будь со мной навсегда. Как в чертовой сказке, на веки вечные! — мягко касается своими губами моих, выжигая дотла все мои былые страхи быть отвергнутой им. — Конечно, я не лучшая партия для сказочной принцессы…

Прикрываю его поток бессвязной дури о “не достоин” и “не заслуживаю” жадным поцелуем. Как я скучала, как я ждала, чтобы снова почувствовать это невероятное щекочущее чувство внизу живота, опаляющее неистовым жаром мою душу.

— Мне ничего не нужно, — отстраняюсь я и смотрю в его зеленые омуты, ставшие для меня спасением от всех невзгод. — Ни мира у моих ног, ни звезд с неба, ничего, кроме тебя. Только ты мне нужен! И я думала что уже давно должен был понять, что я твоя. С самой первой встречи и навсегда.

— Это “да”? — приподнимает брови Леша и я непонимающе хмурюсь. — Золушка, я тебя так замуж зову вообще-то…

— Что? — замираю я.

— Замуж за меня пойдешь, Элла Стивенс? — уже более четко повторяет Леша.

— Да, — глухо отвечаю я, задыхаясь от нахлынувших эмоций. — Да! — уже громче и увереннее повторяю я.

Моя беременность подтвердилась. Никогда не забуду его взгляд, переполненный радостью и нежностью, когда он смотрел на две красные полоски на тесте. Мне кажется, что таким счастливым я его больше не увижу никогда.

Как и ожидалось, несмотря на доказательную базу нескольких убийств, мистер Вайс был отправлен в специальную психиатрическую клинику строгого образца, вместо обычной тюрьмы. Его лишили родительских прав, вот только Селесте от этого ни тепло, ни холодно.

Девочка слабеет на глазах, ее иммунитет, несмотря на привычное для нее лечение, снижается все больше и больше, отчего у Селесты вылезает куча новых патологий. Прогнозы неутешительные и мне попросту обидно, что я ничем не могу ей помочь.

Пока мы живем в доме богатого “друга” моей мамы, я каждый день прихожу к девочке в больницу. Каждый раз она дарит мне новый рисунок, воодушевленно делится интересными статьями, которые прочитала в интернете, но очень быстро утомляется.

По настоянию моей мамы, с которой я как не крути имею натянутые отношения, у нас с Лешей скоро планируется свадьба. Вариант “просто расписаться” ее и Лешу не устроили, а вот вариант натянуть белое платье на круглый живот — в самый раз! Не скажу, что я шибко против, но нервы мне этим потрепали. А еще очень сильно потрепали нервишки документы и прочая дичь, но, к счастью, все это на себя взяла моя мама и, благодаря ее оперативности, нарядиться в белое мне удалось еще до круглого живота.

Только самые близкие, все те, кто были рядом в трудную минуту: Васильевы, не разделяющие беды на свои и чужие, Семен, готовый костьми лечь, но не выдать чужих секретов, Демьян-смутьян со своей благородной “Алисой в стране чудес” и Селеста, которой нельзя было присутствовать на церемонии, но мы побывали у нее в больнице и даже сфотографировались на память.

Стоять у алтаря в белом платье напротив любимого человека, сказать заветное “согласна” и произнести клятву — просто непередаваемое счастье. Исток этого счастья в том, что мы столько всего пережили, столько всего прошли рука об руку, сумели открыться в своих чувствах и смогли сохранить их, несмотря на превратности судьбы.

Насколько быстро я облачилась в белое, настолько же быстро пришлось облачиться и в черное.

Это было неизбежно, рано или поздно. Вот только я не думала, что настолько рано.

Меня в очередной раз подкосило, сломало и заставило смотреть на мир под другим углом. Селеста оставила в моей жизни слишком глубокий отпечаток. Эта зарубка на сердце теперь навсегда будет со мной. Она сделала для меня слишком много, сама того не осознавая до последнего своего дня. Я не была ей матерью, я даже не участвовала ни в одной идиотской игре Вайса, но это дикая привязанность к совершенно чужому ребенку, которого я больше никогда не увижу, по сей день душит меня ночами и заставляет плакать.

— Золушка, что случилось?! — испуганно вскакивает с постели Леша и включает прикроватную лампу, едва услышав мое тихое хлюпанье носом.

— Ничего, — шмыгаю я, поглаживая свой достаточно круглый живот. — Гормоны, наверное.