Его сын

Решено. Но сделать надо все красиво, а то есть некоторые индивидуумы, облизывающиеся на его титул. Время их окоротить.

Но нужно еще кое с чем разобраться.

– Скажи, Люк. Что еще ты помнишь о себе? Что ты видел?

– Что еще? Я видел, как рос на Татуине, до девятнадцати где-то. Но очень смутно, только пару сцен. Потом кто-то напал на ферму дяди, и Ларсы погибли. Пришел Кеноби, сказал, что это сделали солдаты Империи, так как они искали пропавшие чертежи какого-то секретного объекта, а эти самые чертежи были в купленных накануне дроидах. И что мой отец был джедаем, но его убил ситх по имени Дарт Вейдер. Стимул отомстить, – злобно скривился Люк. Палпатин и Вейдер переглянулись. – Потом мы каким-то образом попали на этот объект, и папа убил Кеноби… – от ситха ударило волной злобной радости. – Вот только старик специально поддался. Он дождался момента, когда я буду смотреть, после чего выключил меч и, когда папа ударил его сейбером, растворился в Силе. А я этого не простил. Месть. Война. Никакой пощады. Мы много раз встречались в бою, сражались…

– Твой отец знал, кто ты?

– Сначала нет, потом догадался.

– И он не сказал тебе? – прищурился недоверчиво Палпатин. Люк хмыкнул:

– Сказал. Так сказал, что лучше бы не говорил! Он заманил меня в ловушку, мы дрались, и папа отрубил мне руку, и только потом сказал, что он – мой отец, и предложил к нему присоединиться.

Палпатин поднял изумленно брови и повернул голову к Вейдеру, рассматривая с каким-то странным интересом.

– Потом, – уточнил развеселившийся ситх. – После того как искалечил тебя.

– Да, – кивнул Люк, укоризненно поджав губы. – Папа! Зачем ты отрубил мне руку? Они обе мне дороги, как память! И не только левая!

– А потом? – вкрадчиво осведомился Император. Люк резко погрустнел:

– Потом была война. Долго. Мы сражались… С вами было что-то не то: вы словно были безумны и выглядели так, словно из вас вытянули жизнь… Отец погиб. Было очень больно. И плохо. Больше я ничего не видел, только знаю, что мои дети тоже были одаренными… И потом опять война.

Глаза Императора вспыхнули радостью, он прищурился, что-то обдумывая. Вейдер полностью закрылся в Силе, явно опасаясь снова сорваться, и сидел неподвижно, словно статуя. Люк ждал.

Сидиус потер подбородок и явно принял какое-то решение. Он встал и подошел к тут же вскочившему Люку.

– Хорошо. На сегодня закончим. Скажи, Люк, ты голоден?

– Да, Ваше величество.

– Хорошо, – по губам ситха скользнула легкая усмешка. – Тогда идем. Лорд Вейдер, вы к нам присоединитесь?

Бронированная статуя ожила, Вейдер шевельнул руками, на мгновение сжав их в кулаки, и встал.

– Да, Ваше величество. С удовольствием.

* * *

Через несколько дней Люк задумчиво смотрел на висящую в гардеробной одежду, все больше убеждаясь в том, что визит портного был не более чем проверкой. Будет он орать и капризничать, или согласится с предложенным, или начнет душить Силой по примеру отца… Наивно думать, что ребенку, тем более обладающему определенным статусом, позволят выбирать. Именно поэтому тогда ему принесли только несколько костюмов, причем слишком быстро, словно они были готовы заранее, и именно поэтому сейчас гардеробную наполняет… это.

Люк не мог причислить себя к знатокам моды, но отличить кружевное безобразие от более строгого фасона был в состоянии. Он именно по такому принципу и тыкал пальцем в модели, демонстрируемые голопроектором – поменьше всяческих излишеств. Но на вешалках не было выбранного им, там висело совершенно другое. Строгое, роскошное, чем-то напоминающее военную форму, но не все. Рубашки, брюки, что-то вроде камзолов, вроде бы так это называется: длинное, по колено, по щиколотку, на пуговицах. Что-то странное, напоминающее наряды Палпатина – длинное, многослойное, обильно украшенное золотой вышивкой.

Может, Люк и пожал бы плечами, выкинув все это из головы, вот только осмотрев гардеробную, он отметил один интересный момент. Практически все вещи были выдержаны в любимой цветовой гамме Палпатина.

Черный. Алый. Золотой.

Цвета Империи.

* * *

Тот день стал для Вейдера переломным. Сначала узнать, что чувствует не рожденный еще ребенок, когда убивают его мать и его самого заодно… Твой ребенок. Затем услышать, что этот самый ребенок все помнит. Все. До самого последнего мгновения. И знает, кто именно едва не оборвал его жизнь. А после этого получить послание от давно уже мертвой женщины, единственной, кого он любил в своей жизни, не считая матери.

Темный Лорд сидел на коленях в медитационной камере, которая сейчас потеряла свою первозданную белизну, и невидящим взглядом смотрел на свои руки. Гладкие стены покоробились, покрывшись паутиной трещин, расцветившись пятнами, словно обгорев. Кресло, вырванное с корнем, валялось, смятое невидимой огромной ладонью в комок, рядом лежали шлем и маска.

Вейдер тупо смотрел на протезы, не спрятанные сейчас под кожаными перчатками, сияющие полированным металлом. Изящные черно-золотые конструкции, не покрытые искусственной плотью. Холодные и неподвижные. Как и он сам.