Его сын

– Видения. Четкие, ясные. Ребенок решил, что они – реальны. Он не смог по малолетству отличить их от реальной жизни.

– Что ты видел, Люк?

– Я видел всю свою жизнь, начиная с момента рождения.

Вейдер дернулся, Палпатин слегка шевельнул рукой.

– Расскажи, Люк.

Мальчик посмотрел на мощную фигуру отца, вздохнул и отвел взгляд.

– Сначала было тепло и вокруг был Свет. Было очень хорошо… А потом стало больно и страшно. Тьма окружила Свет и стала его давить, а бежать было некуда. Я пытался… бороться, но это было бессмысленно. Тьма была гораздо сильнее, и я почти погас. А Свет… Ему было очень больно. Я только потом понял, что это была мама.

От Вейдера дохнуло диким ужасом и болью, он застыл, стиснув кулаки. Палпатин указал ему на место рядом с собой и практически Силой заставил сесть. Люк потупился, вздохнул и продолжил.

– Было очень страшно и темно, тогда я… – он беспомощно развел руками, – я… Потянул Тьму, и стало легче. А потом я некоторое время… Не помню.

Сидиус слегка подался вперед, ловя образы, вспыхивающие в памяти ребенка. Люк посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся.

– Мы родились.

Ситхи замерли, шокированно внимая словам.

– Мама взяла меня на руки и дала имя. Потом взяла сестру. Я помню, как она говорила что-то… Я все запомнил. И имена… Люк. Люцифер… И Лея. Леййяхх. Она прожила еще немного и угасла, а нас разделили.

Раздался треск, и Вейдер медленно опустил голову, глядя на свои руки, которыми он сжимал край стола. Мощная столешница треснула, из пальцев Лорда выпали оторванные куски. Он дернулся, но Сидиус окружил мужчину плотным коконом своей Силы, не давая сорваться.

– Продолжай, дитя, – тихий голос Палпатина прошелестел в наступившей в кабинете тишине. – Ты можешь повторить, что тебе сказала мать?

– Да, – Люк сосредоточился, вызывая в памяти слова, которые горячечно шептала Амидала перед смертью. От Вейдера тянуло болью, раскаянием и отчаянием. Сидиус покосился на сына и сильнее сжал тиски.

– Все. Я вспомнил это, когда мне было четыре, – Люк посмотрел на отца и дернул плечом. – После рождения нас отвезли в разные места. Меня к Ларсам привез Оби-Ван Кеноби. Я его запомнил. Дядя – молодец. Он и тетя Беру, они меня воспитывали, как могли, но я чувствовал, что они – не родные. И тут было постоянно больно, – мальчик прикоснулся к груди, – словно что-то оторвали. А потом я вспомнил… Увидел… Свою жизнь. Кусками и как-то странно, но я понял основное. Энакин Скайуокер – это мой отец. Падме Амидала Наберри – моя мать. Кеноби сказал, что моего отца убил Дарт Вейдер. Это была ложь. Я видел, как папа горел в лаве. Я дяде так и сказал, перед тем, как на нас дракон напал.

– На вас напал крайт-дракон? – уточнил Император, усиливая давление Силы на постепенно начинающего впадать в истерику Вейдера.

– Да. Кеноби как раз перед этим дал мне меч папы, и я взял его с собой. Когда дракон выпрыгнул из бархана, я его включил и бросил. Это нас спасло. Я из дракона жемчужину достал! – горделиво сверкнул глазами ребенок. – А потом меня похитили. Опять. А я только-только сумел позвать папу…

Глава 11 Багровые реки

Палпатин посмотрел на спокойно сидящего мальчика, ощущая, что Вейдер вот-вот сорвется. Дикая боль, отчаяние и ненависть к самому себе постепенно начинали прорастать первыми побегами гнева, ярости и жуткого бешенства. Ситх резко дернулся, и Сидиус сжал кокон Силы еще туже, так, что Вейдер захрипел. Медлить было нельзя.

Открылась дверь, в кабинет вошел гвардеец.

– Проводите дитя в мои сады. Иди, Люк. Погуляй немного.

– Да, Ваше величество.

Император дождался ухода ребенка, после чего короткий разряд Молнии вырвал его ученика из глубин самокопания.

– Встань.

Сидиус быстро направился к дверям, едва ли не волоча за собой практически невменяемого Вейдера. Комнаты промелькнули одна за другой, ситх распахнул дверь и вошел в огромный тренировочный зал, сзади грохотали шаги ученика. Короткий взмах руки – и тяжелые двери закрылись, Сидиус резко повернулся, снимая кокон Силы и выпуская из левой руки извивающуюся плеть Молнии, отбросившей Вейдера на несколько шагов. Мужчина коротко взрыкнул, выхватывая меч, и бросился в атаку.

Бешенство вырвалось наружу черной дымкой, окутавшей бронированную фигуру, зажегшей в груди дикое пламя, растекшейся кровавыми прожилками по белкам вспыхнувших золотом глаз. Алый меч загудел, сталкиваясь со своим собратом, Молнии вспороли воздух, заставляя рычать, ловя их лезвием и рукой. Взбесившаяся, вышедшая из-под контроля Сила рвала все окружающее на части и откатывалась от Императора, как волны от непоколебимо стоящего утеса.

Сидиус с легкостью скользил по залу, размазываясь в пространстве, жаля ученика Молниями, откидывая Силой, прибивая его к полу многотонным прессом своей воли. Меч сплетал вокруг него алую паутину, в которой вязли яростные атаки Вейдера, ситх пеленал его, словно паук – муху, заставляя совершать ошибки и выдыхаться.