Его сын

— К своему стыду, — медленно начал Джинн, садясь на колени напротив Кеноби, — вынужден признать, что это именно так.

— Неужели вы меня увидели? Мастер? — Оби-Ван раскрыл глаза, заставив призрака потрясенно податься назад. — Наконец-то!

— Лучше поздно, чем никогда, падаван, — прошептал Джинн, осторожно протягивая руку и касаясь лица собеседника. — Сила, Оби-Ван… — потрясенно ахнул призрак. — Ты выглядишь…

— Ошеломительно? — надменно изогнул бровь мужчина, и Джинн рассмеялся.

— Всё также саркастичен.

— Не я такой, жизнь такая.

— Разумеется, — кивнул Квай-Гон, усмехнувшись, продолжая осмотр, чувствуя легкий стыд и огромное сожаление. Его бывший падаван был прав: впервые за все годы общения мастер Джинн увидел Оби-Вана Кеноби.

Как он мог это пропустить? Джинн задал себе вопрос, гадая, был ли его падаван таким всегда или это изменение, пришедшее с годами и испытаниями? Он не мог вспомнить. Позор, но он действительно не мог вспомнить. Квай-Гон помнил мягкий теплый свет Фимора, своего первого падавана. Он помнил, как сиял в Силе Ксанатос перед падением, как этот свет сменился гнилью и разрушением Темной стороны, воняющей безумием. Он помнил блеск Оби-Вана, но…

Он не помнил достаточно четко, чтобы сравнить.

Кеноби понимающе улыбнулся, наблюдая, как сидящий напротив призрак опустил глаза.

— Я мечтал об этом годами, — непринужденно произнес магистр. — Годами, мастер.

— А мне пришлось умереть, чтобы увидеть, — горько вздохнул Джинн. — Великая Сила… Прости меня, падаван. Я был слеп и ограничен. Люцифер действительно прав. Я — лишь продукт системы.

Серебряные, с голубоватым оттенком глаза Кеноби, сверкающие, словно отполированный металл, сощурились.

— Рассказывайте, мастер, — голос мужчины был мягким, но призрак повиновался, словно вновь стоял перед Советом Ордена.

— Палпатин мертв.

— Я знаю, — кивнул Кеноби.

— Разумеется, — пробормотал Джинн. — Траур будет выдерживаться по обычаям Набу и Империи Ситхов.

— Хм… — протянул магистр, сосредотачиваясь. — Как… щедро. Это искушение.

— То есть?

— Мастер, — Кеноби наклонил голову, глаза мужчины светились в полумраке комнаты. — Подробности, пожалуйста.

Призрак вздохнул, подчиняясь.

Через час, после того, как Кеноби вытащил из своего бывшего мастера даже самые незначительные подробности, мужчина встал, решив заварить себе чай. Призрак неторопливо прошел за ним в кухню, наблюдая за привычным ритуалом.

— Оби-Ван…

— Да, мастер? — отозвался магистр, созерцая, как распускаются в стеклянном заварнике связанные в причудливый цветок чайные листья.

— Ты уверен?

— Да, — в голосе джедая звучала дюрастиловая уверенность в принятом решении. — Это мой шанс. Это наш шанс. Великая Сила проявила милость, и я не могу упустить этот момент. Все мои видения кричат об этом.

— Видения, — неодобрительно пробормотал Джинн. Кеноби бросил на него грустный взгляд.

— Да, мастер, — холодно произнес мужчина. — Видения. На которые вы никогда не обращали внимания. Хотя перед вашими глазами был прекрасный пример — Йода. Но меня вы никогда не слушали и не слышали. И никогда не желали слышать. Не так ли? Ведь Йода — это Йода, а я… Так. Всего лишь ваш падаван. Не ваш идеальный Ксанатос.

Джинн вскинулся, но тут же обмяк под твердым и равнодушным серебряным взглядом.

— Ты стал жесток, мой падаван.

— Нет, мастер. Я просто перестал молчать и делать вид, что все в порядке, — улыбнулся Кеноби. — Вы всегда хотели честности. Вы ее требовали. Вы ее получили. Какие претензии?

Джинн нахмурился, но промолчал. Оби-Ван налил чай, сел, положив ногу на ногу, вдохнул ароматный пар… На губах мужчины заиграла легкая улыбка.

— Я знаю, что делаю, — нарушил тяжелую тишину Кеноби. — Вижу, что необходимо сделать. Единственное, о чем я жалею — что был слишком слеп, нерешителен и покорен. Слишком… лицемерен. Как все остальные.

— Падаван! — прорычал Джинн. Оби-Ван лениво махнул рукой.

— Владыка Люцифер воистину мудр… — продолжил джедай. — Не думаю, что он вырос бы таким под руководством того, прежнего меня. И Йоды. У Силы действительно лопнуло терпение, раз и гранд-магистр, и Сидиус погибли… Палпатин был той еще тварью, но одного у него не отнять, — он повел рукой — чайник завис в воздухе, наполняя чашку еще одной порцией прекрасного напитка. — Он был умён. У галактики появился шанс. Только потому, что у ситха оказалось больше мозгов и твердости духа, чтобы принять правильное решение. И я… Увы, я рад, что они оба погибли. Что Йода погиб. Окончательно.

— Падаван!

— Что — падаван? — поднял бровь Кеноби. — Что? Снова двойные стандарты, мастер? Так я напомню вам ваши же слова: «Это воля Силы». И я рад, что она проявилась таким образом. И я рад, что Люцифер выдерживает траур по обычаям Империи Ситхов! И Набу.

— Почему?

— Почему? И вы еще спрашиваете! — усмехнулся мужчина. — А подумать? Подумайте. Люцифер дал мне месяц. И я им воспользуюсь.

* * *