Его сумасшедшая

— К тому же, — продолжил психолог. — Это достаточно распространенное расстройство. Согласно официальной статистике, около трех процентов населения страдает ОКР той или иной степени тяжести. И это только официальная статистика – множество людей никогда не обращаются за медицинской помощью в связи с такими симптомами. То есть, на самом деле их намного больше. Есть данные, что до тридцати процентов людей демонстрируют те или иные признаки ОКР… Да это и не удивительно. «Магическое мышление» - совершение ритуала, чтобы предотвратить беду, свойственно человечеству. Вспомним, примитивные верования. Совершение ритуалов, чтобы не пришла засуха или не налетел ураганный ветер и не побил посевы… Во все времена люди хотели выживать, и будучи не в силах справиться со стихийными бедствиями, или, допустим, страшными заболеваниями, привлекали религиозные или магические ритуалы, чтобы отвести эту неконтролируемую опасность. По сути – это попытка контролировать то, что контролировать невозможно. Ну… это немного мое мнение, — улыбнулся психолог.

— Почему тогда у одних развивается подобное отклонение, а у других – нет? — с интересом спросил Игорь.

— А вот это сложный вопрос, — усмехнулся Андрей Витальевич. — Гипотез происхождения ОКР много, и ни одна полностью не доказана. — Предполагают генетические причины, наследственность; сдвиг в биохимии мозга и некоторое нарушение его работы. Предполагают и травматическую природу… то есть развитие чрезмерной неконтролируемой тревожности под воздействием стресса. Нередко, ОКР развивается у тех, кто воспитывался в условиях жесткого контроля, требовательности к себе, в режиме тяжелых, например, религиозных ограничений. В любом случае, ОКР, как правило развивается у стрессированных личностей, что не исключает природную склонность на уровне биохимии мозга. Ведь действительно, у одних в режиме стресса развивается это или другое расстройство, а у других – нет.

Психолог замолчал, видимо, ожидая следующего вопроса, а Игорь задумался.

— А что, если опасность, с которой пытается справиться, этот человек – реальна? — спросил он, наконец.

— А это и есть реальные опасности, — улыбнулся психолог. — Все, чего боятся, больные ОКР – вполне реально. На дверной ручке действительно полно микробов, любой родственник действительно может умереть и тому подобное. Страдающие расстройством лишь преувеличивают опасность, мысли о ней более навязчивы, чем обычно у людей. Возможно, изначально спусковым крючком для страхов больного был какой-то реальный случай, когда небольшая, привычная нам опасность, сыграла серьезную роль. Например кто-то действительно заразился и умер, а пациент услышал об этом, и его мысли начали крутиться по кругу… Существенной частью терапии как раз и является разбор того, насколько реальной и вероятной является опасность. Под руководством психотерапевта, разумеется. Сами больные могут приводить себе любые разумные доводы, слушать доводы близких, но мозг найдет одну на миллион возможность, что страшное все же случится, и продолжит тревожиться.

— То есть всегда есть и какой-то весомый настоящий повод, в прошлом, например?! — перебил его

— Скорее всего да, — ответил Андрей Витальевич.

— Хорошо, — Игорь сложил руки на груди и встал. — Тогда я хотел бы услышать ваш прогноз. Может ли этот человек стать нормальным… хотя бы в перспективе?

— Это зависит от тяжести случая. К тому же, диагноз ведь не подтвержден в нашем случае… Мы с вами лишь рассуждаем. ОКР – коварная штука. В спокойной ситуации человек может расслабиться, и заболевание отойдет на задний план, притаится, затихнет. А проявится лишь при возникновении следующего стресса. В любом случае, для полного – или условно-полного излечения – требуется и работа о специалистом, и очень много усилий со стороны самого больного. И помощь близких, разумеется… Игорь Александрович, вы позволите мне высказать свое личное мнение?

— Разумеется, для этого я вас и пригласил.

Андрей Витальевич посмотрел на него с долей сочувствия, и в тоже время – с некоторой хитринкой, мол, я понимаю, к чему весь этот разговор.

— Во-первых, девушке, конечно, необходимо проконсультироваться с психотерапевтом. Во-вторых… понимаете, Игорь Александрович, люди с некоторыми психологическими отклонениями бывают очень привлекательны. Они манят своей необычностью, некой эмоциональной яркостью… Но, имейте в виду, огромному числу, страдающих ОКР, не удается построить отношения с противоположным полом…

— Я вас понял, — кивнул ему Игорь.

В течение времени, что осталась от «аудиенции» он задал психологу еще несколько вопросов. Например, о том, как именно могут помочь больному этим расстройством окружающие люди…

А, когда он отпустил психолога, настроение у него было ниже плинтуса. Потому что он не мог отпустить девчонку просто так. А что с ней делать – теперь совершенно непонятно.

Не шизофрения. Но… что он вообще может сделать для нее?