Его студентка

Кажется, волейбол действительно популярен в университете, потому что площадка по периметру облеплена полуголыми женскими телами. Некоторые даже держат плакаты с надписью «Вперед, Ник». Это приятно.

Я сканирую толпу глазами, ища голубые мультяшные глаза, но их нет. Наверное, Ева проводит счастливые выходные по соседству со своим вялым мужем, прорезается мысль, от которой кулаки непроизвольно сжимаются. То, что нужно для правильного настроя на матч.

Мы с легкостью обыгрываем команду-соперника, двух смазливых красавчиков с надувными мускулами и крупнозадую мулатку, которая каждый раз, стоя под сеткой, бесстыдно демонстрирует мне пирсинг в языке.

— Победа! — радостно восклицает Дейл, хлопая меня по спине. — Видел, какой мы фан-клуб собрали?

Я видел. От шоу подпрыгивающих арбузов меня даже немного укачивать стало. Тянусь за бутылкой воды, чтобы немного унять кипящий жар и лью ее лицо. Когда открываю глаза, вижу ее. Ева стоит на противоположной стороне площадке в компании двух бройлерных атлетов. Кажется, они и есть наши следующие соперники. И это плохо, потому что играть против златовласки в купальнике — это все равно что насмотреться хардкор-порно и пойти на воскресную службу. Ее кремовая кожа совсем не тронута загаром, лишь плечи и маленький нос немного порозовели. И хотя купальник на ней самый скромный в радиусе мили, я бы, не раздумывая определил его в бестселлеры секс-шопа, потому как он охрененно подчеркивает каждый ее изгиб.

— Ник, пора идти, — окликает Дейл.

Мне нужно что-то срочно предпринять, чтобы не прослыть извращенцем, поэтому я делаю глоток и остаток ледяной воды выливаю себе на шорты.

— Отлично выглядишь, златовласка, — подмигиваю ей, едва мы равняемся под сеткой. Мой взгляд неумолимо съезжает к ее пышной груди, и замороженный полуфабрикат под мокрой тканью непроизвольно дергается, потому что я вижу ее затвердевшие соски.

— Ты тоже, — еле слышно бормочет Ева, упорно стараясь на смотреть на мой торс. И это печально, ведь я так много над ним трудился.

Сосунок на их половине поля криво принимает мяч, и Ева падает коленями в песок, пытаясь его спасти. Когда не получается, и она, виновато пожав плечами, начинает подниматься, один из химических атлетов рыцарски несется к ней, протягивая руку. Ева берется за нее, но парень так резко дергает вверх, что она впечатывается в его выбритую грудь своей великолепной четверкой.

Я вне себя. Сосунок делает вид, что это случайность, и извиняюще поглаживает ее по руке, одновременно вылизывая глазами декольте. Только мысль о том, что преподавателю, скорее всего, запрещено избивать студента, сдерживает меня от того, чтобы не сломать ему чертову руку. И этот вопрос тоже нужно будет уточнить на будущее.

К счастью, эта партия быстро заканчивается нашей победой, потому что вид влажной кожи Евы с прилипшими к ней песчинками сводят усилия моего расслабляющего компресса на нет. Мне, определенно, необходимо сбросить напряжение.

По итогам спортивного дня наша команда занимает второе место, после чего я совершаю освежающий заплыв и, счастливо миновав ожидающий на берегу арбузный фан-клуб, иду к машине. Со вздохом выбрасываю с сидения крошечные плавки с написанным на них номером телефона и завожу двигатель. Парковка начинает редеть: полуголые нимфетки рассаживаются по машинам и под грохочущую музыку и свист сжигаемой резины уносятся в компании довольных кавалеров. Златовласку я больше не видел, из чего делаю вывод, что ее забрал муж.

Но не тут-то было. Не проехав и мили, я замечаю ее, стоящей на остановке в компании парочки девиц, по виду сильно смахивающих на школьных библиотекарей. Если я могу понять, почему никто не заинтересован подвести их, то после пляжного дефиле Евы в бикини, за ней очередь из автомобилей должна была выстроиться.

— Златовласка, — окликаю ее. — Не помню, чтобы мы договаривались встретиться на остановке.

Ева сконфуженно оглядывается на библиотекарш, которые начинают шептаться, и вновь переводит взгляд на меня.

— Я..

— Садись, подвезу. — перебиваю ее и киваю на остальных, — и подруг твоих тоже. Если они, конечно, не в Уэчестере живут.

К счастью, библиотекарши живут в студенческом городке, и после того как мы их оставляем там, я везу Еву к дому.

— Где твой муж? — спрашиваю, когда мы остаемся одни. — Почему не забрал тебя после волейбола?

Ева нарочно не смотрит на меня, сосредоточенно разглядывая пейзажи за окном:

— Джейк не водит машину.

Я не сноб, но… Черт, какой мужик не любит водить машину? И тем более, какой мужик позволяет своей красавице жене с телом секс-бомбы одной уезжать с пляжа, залитого по ее вине слюной. Что это? Вселенское доверие или равнодушие?

— Он не должен оставлять тебя одну. Все эти парни…

— Хватит говорить мне, чего мой муж должен, а чего не должен, — рявкает Ева, резко оборачиваясь, — Я сама разберусь со своей жизнью.

Внутри меня что-то противно сжимается, потому что в ее голубых глазах я вижу слезы.

— Извини, — тут же добавляет она, незаметно промакивая их согнутым пальцем. — Не злись, это жара на меня так действует.