Его строптивое наваждение

Демьян делает вид, что его поймал правой рукой и прижал к сердцу. А я замешкалась. После этого жеста захотелось домой вернуться. К нему прижаться. Нормально покормить. И поцеловать.

— Милка, мы в кино опоздаем, — выглядывает из окна Сонечка.

Я могу только кивнуть и сесть с ней рядом на заднее сиденье. Не могу отвести взгляд от окна, пока машина не покидает двор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 18

Встаю из-за стола, где расположилась наша компания. После кинотеатра мы решили поехать в клуб к Демьяну. И вот сейчас мой муж сидит напротив меня и хмурится, явно недовольный тем, что я провожу вечер пятницы не дома, а в клубе. Хоть и ВИП-ложе, куда нас отвели, едва я показала паспорт. Оказалось, что Демьян уже здесь. Несмотря на то, что у него отпуск, он снова на работе.

Мужчина замечает одежду, в которую я облачена, и давится коньяком, который медленно потягивал из стакана. Его взгляд проходит по моему открытому животу, по плечам и ногам в тяжёлых ботинках. Во взгляде вспыхивает яростный и ревностный огонь. Встаёт резко, без особых усилий отодвигая стол одной рукой, и дёргает меня на себя за руку. Впечатывает в свою грудь. Горячим дыханием опаляет моё лицо.

— Во что ты вырядилась? — голос мужчины звенит от злости. Крылья носа раздуваются, а глаза мечут молнии. И мне безумно льстит его ревность.

— Тебе какое дело? — ладошками упираюсь в его крепкую грудь, которая сегодня обтянута тканью чёрной футболки, которая выглядывает из-под расстёгнутой рубашки. Которая идёт ему просто безумно. Подчеркивает его крепкую фигуру. — Я пришла в клуб, а не в библиотеку, — и тебя заодно подразнить.

— Домой, — яростный рык, а руки накрывают плечи, пытаясь скрыть моё тело от чужих взглядов. Глупый, кто кроме тебя позарится на моё худощавое тельце? Марк, который кроме Ани никого не видит? И Артём, который взгляда от Сони отвести не может?

— Что? — я вскидываюсь. — Я только пришла.

— Ты едешь домой, — Демьян снимает с плеч рубашку и накидывает её на мои плечи. А я взглядом на его предплечьях залипаю, замечая, как мышцы на них перекатываются от того, как он с силой сжимает кулаки. — Сейчас же.

— Да что ты себе позволяешь? — возмущаюсь я, скидывая его руки со своих плеч. — Ты мне никто, чтобы мной распоряжаться.

Смотрю с вызовом в его глаза. И вижу, как на их глубине всего на мгновение мелькает эмоция, которая меня оглушает. Заставляет испытать стыд.

Боль. Всего на миг в глазах моего мужчины промелькнула боль и исчезла за такой знакомой коркой льда. И то, что Демьян от меня закрывается, причиняет мне боль.

Что-то говорит Аня, но я не слышу. Я вглядываюсь в лицо своего мужчины, надеясь, что я ошиблась. Ведь я не хотела никогда, чтобы ему было больно. Только не ему. Не моему любимому человеку. Самому любимому и родному.

— Ладно, чтобы ни ногой из ВИП-ложе, — говорит холодно, обращаясь только ко мне.

Уходит, а я на диван плюхаюсь, что-то недовольно ворча, а у самой мысли разбегаются. Мечутся в панике. Ведь ему может всё это надоесть. Мои глупые выходки и истерики. И он может найти себе ту, что мозг выносить не будет.

— Ты сама его провоцируешь, — в унисон моим невеселым мыслям, говорит Аня. — И у него ангельское терпение. Безграничное, честно говоря. Не пойму, зачем ты яичницу испортила с утра? Зачем оделась, как на панель? Видишь ведь, что ревнует. Зачем изводишь его?

— А нефиг заявляться ко мне и говорить, что я его жена, — эта новость огорошила не только меня, как посмотрю. — Что? Я сама была в шоке, — пожимаю плечами и отправляю в рот кусок пиццы.

— И давно вы с ним женаты? — тихо спрашивает Анюта.

— Не знаю. Я как-то не поинтересовалась. Не до этого было. Пришлось убегать, пока с его лица макароны сползли.

Артём и Марк начинают смеяться громко, хватаясь за животы, а Соня и Аня смотрят на меня с ужасом.

— Ну, ты, Милка, даёшь, — сквозь смех выдавливает Марк. — Анина покраска моих волос ещё цветочки, — заглядывает с нежностью в лицо своей жене.

Аня смущенно улыбается. Заправляет волосы за уши и поворачивается лицом ко мне.

— А мы беременны, — её лицо светится от безграничного счастья.

— Боже, я так за вас рада, — Соня тут же бежит обниматься, а у меня, вопреки всем доводам разума, в груди поселяется тоска. Ведь я никогда не смогу сказать такую новость своим друзьям.

— Милка, — Анютка замечает моё состояние. Как всегда, она слишком проницательная. — Ты станешь крестной нашего малыша?

— Я? — у меня слова застревают в горле. Потому что ком слёз от счастья подкатывает.

— Мы хотим, чтобы ты была его крёстной, — подтверждает Марк, опуская руку на плоский живот Ани. Оба смотрят на меня ласково и с любовью.

Бросаюсь обнимать их.

— Спасибо вам. Я вас обожаю. Спасибо! — шепчу заполошно, целую поочерёдно в щёки. — Спасибо!

Аня смеётся, а Марк шепчет на ухо тихо, чтобы услышала только я:

— Милка, он любит тебя безмерно. Прекрати накручивать себя. Дай себе шанс быть счастливой, отбрось все страхи.