Его собственность (СИ)

Мое тело бьется в судорогах. Я сжимаюсь вокруг пальцев бандита, и мне так хорошо, как не было никогда в жизни.

Вот оно падение. Черта, из-за которой нет возврата.

Только что меня поимел пальцами чужой мужчина, и я в благодарность кончила, широко раскинув ноги. Если когда-то и можно начать испытывать к себе презрение, то сейчас самое время.

После, только что пережитого удовольствия, мое тело обмякает. Появляется такая усталость, что я бы, наверное, упала, не держи меня Ризван так крепко.

— Понравилось? — спрашивает Алаев, когда вытаскивает из меня пальцы.

Я не могу ответить. Признаться мне стыдно. Пусть лучше думает, что мне неприятно. Ведь так и должно быть.

— По глазам вижу, что да… Быстро кончила. Как надо. Еще пару таких оргазмов, и на мой член молиться будешь, — мужчина неприятно усмехается.

В этой усмешке будто читается его ко мне отношение. Я для Ризвана не человек, и вряд ли им стану.

Да и это даже не усмешка. Оскал больше. Хищный. Злой. Как у волка.

Меня потихоньку отпускает эйфория, и вновь возвращается страх. Особенно, когда Алаев смотрит на меня вот так. Смотрит и наслаждается моей беспомощностью, тем, что может делать, что захочет, а я не смогу и слова сказать.

— Только место у моего члена заслужить надо. И право кончить тоже. Так что считай, это был мой тебе подарок.

До меня только сейчас начинает доходить смысл слов Ризвана. Он не будет со мной таким, каким был несколько минут назад. Это тоже было частью игры. Нежности и ласки ждать не стоит. Не от него.

Совершенно ясно, как он заставит меня «зарабатывать» право делить с ним постель, ведь это нужно мне, в первую очередь.

Получается, я должна буду сама делать все для того, чтобы этот мужчина захотел… захотел заняться со мной сексом.

Мобильный телефон Алаева оживает на столе.

Пока главарь банды тянется за смартфоном, я спешу свести ноги, в надежде, что он не обратит внимания.

Ризван действительно отвлекается на телефонный звонок, и жестом показывает мне подняться.

Я быстро вскакиваю на ноги, несмотря на то, что все еще чувствую в них тяжесть. Мне не хочется перечить или хоть как-то привлекать к себе дополнительное внимание.

Бандит тоже встает со стула и отходит в сторону прежде, чем принять вызов.

Недолго думая, я снова возвращаюсь на свое место. Не уверена, что мне позволили уйти совсем.

Сердце колотится. Руки дрожат. В мыслях какая-то непонятная каша.

Я оглядываюсь по сторонам, с радостью отмечая, что поблизости совершенно нет людей.

У меня будто здоровенный камень с души слетает. Не знаю, что было бы со мной, если бы хозяин дома творил все эти непотребства с моим участием на глазах у всех.

Я бы тогда потеряла к себе всякое уважение. Его и так остался грамм.

Обидно, что так легко сдалась. Ведь я могла бы только сделать вид, что получаю удовольствие, а не получать его на самом деле. Не растекаться лужицей от ласк этого мужчины. Не желать, чтобы он продолжил нагло толкаться у меня между ног.

Мне больно осознавать и принимать свое падение. Стыдно перед собой и перед родителями. Они воспитывали меня не так.

Единственное успокоение нахожу в том, что так я спасаю Юлю, хоть и никто не дает мне гарантии на то, что Ризван не поменяет свое решение, не заберет слова обратно.

Наверное, ему понравилась моя покорность, и этому стоит радоваться. В противном случае, Алаев бы вообще мог отдать меня охране или, как он там говорил.

Неприятное чувство подступает к горлу. Я зачем-то в красках представляю свою участь в таком случае, и она мне очень не нравится.

Уж лучше один Ризван, чем куча других непонятных мужчин.

Теперь только надо, чтобы он не передумал, иначе… Иначе, я просто умру.

Глава 18

Настя

Ризван стоит боком ко мне. Я не слышу о чем он разговаривает, да и зачем мне это?

Вновь не получается перестать смотреть на него. Величественная фигура так и притягивает взгляд.

Темная, слегка отросшая щетина, очень ему идет. Дополняет образ лютого зверя. Цербера настоящего. Который горло перегрызет в два счета. Стоит только пикнуть.

Грубоватые черты лица лишь подчеркивают мужественность. Да в нем буквально все кричит о сильном мужском начале! Вот и я поддалась. Не устояла, хотя должна была.

От расстройства у меня начинают дрожать губы. Чтобы не заплакать, закусываю нижнюю губу изнутри, хотя уже чувствую, как глаза начинает пощипывать от пребывающих слез.

Нельзя. Нельзя становиться слабой. Нельзя показывать Алаеву, насколько мне плохо. Хоть тут надо сохранить чувство собственного достоинства.

С ужасом замечаю, что мужчина все еще возбужден. Его орган недвусмысленно оттопыривает халат в районе паха.

От этого общий вид Ризвана кажется еще более грозным.

Мне страшно представить, что он прячет там, под халатом, если это «что» способно вот так выделяться под тканью.

Кажется, сейчас мужчина закончит разговаривать, подойдет ко мне, распахнет полы своей одежды и прикажет сделать какую-нибудь гадость, очередную унизительную вещь.

Я почему-то уверена, что именно так и будет.