Его собственность (ЛП)

— Все эти годы я думала, что я знала его, как сердечного и дружелюбного, непоколебимого, как скала, и вдруг я увидела, как он превратился в монстра и зарычал: «Давай. Кто первый?» Они надвигались на него группой. Он ударил одного с ножом в горло, другого — в нос, кровь полилась, как сумасшедшая. Потом он завалил еще двух парней, я не знаю, это произошло так быстро, и все закончилось. Последний оказался трусом и убежал. Это было похоже, как будто я смотрела фильм. И ты знаешь, первое, что он мне сказал? «С тобой все в порядке?»

— Необычный парень, — говорит Блейк. — Ты не хотела встречаться с ним?

— Нет, он мой брат. Моя безопасная гавань. Для него я готова сделать все.

Он кивает, но его лицо ничего не выражает.

— Сколько уже болеет твоя мать? — спрашивает он и откусывает от своего сендвича.

— Если точно, то до того, как мне исполнилось пятнадцать, и тогда ушел папа. Я была так напугана, что мама умрет. Если бы не Джек, я не знаю, как бы все обернулось. Он приходил каждый день и делал то, что в принципе должен был делать мой отец.

— И ты никогда больше не встречалась со своим отцом, после того, как он ушел?

Лана качает головой.

— Ты не хочешь?

— Нет. Я слышала, он снова женился и там у него есть дети, но он действительно мне больше не интересен. Он сбежал от нас, он думал, что моя мать умрет, и я стану для него обузой.

— Хм... у тебя никогда не было оргазма до меня, да?

Лана уверена, что ее лицо стало пунцовым.

— Это было заметно?

— Немного. У тебя никогда не было парня, но ты могла мастурбировать, пока росла.

— Ты не знаешь, какая у меня была жизнь. Большую часть своей жизни я боялась потерять маму. Всякий раз, когда она болела, я спала с ней. И когда она чувствовала себя более или менее, что было, не так часто, я возвращалась в свою кровать, но я никогда не могла делать в ней, что угодно, потому что мама спала очень чутко, она просыпалась даже от звука падающей капли.

Блейк доедает свой последний кусок и отталкивается от стула.

— Мне нужно поработать. Развлеки себя чем-нибудь и через час я жду тебя в спальни?

— Oкэй.

В спальне она тянется к его брюкам. Она хочет доставить ему удовольствие так, как он научил ее.

— Полегче, тигр, — говорит он и раскрывает ее ноги, он захватывает ее клитор, размазывая ее сладкие соки, и начинает нежно посасывать его. Она чувствует непередаваемые ощущения, нежные нити удовольствия проходят в нее от его языка. Она трепещет, забывая обо всем, полностью сливаясь со своим естеством. Он обучает ее сексу, показывая, каким он может быть. Ногти впиваются ему в плечи, рот открывается, мышцы напрягаются, ожидая взрыва, который грядет.

Но когда он позволяет, словно поезду нестись на нее оргазму, он опять намеренно замедляет свое движение, возвращая ее вниз, чтобы продолжить ласкать, посасывать снова бархатно-мягкую опухшую плоть. Его глаза внимательно наблюдают за ее реакцией. Снова и снова он повторяет эту пытка, пока она держит его голову в своих руках и умоляет его дать ей освобождение.

— Я больше этого не вынесу, — умоляет она.

И на этот раз он поддается. Он позволяет ей кончить. Оргазм шокирует ее своей интенсивностью. Она выкрикивает его имя, но странно, он не убирает своего рта от ее  чувствительной жаждущей набухшей киски. Она пытается освободиться, но он удерживает ее стальной хваткой. Она перестает отталкивать его голову и умолять остановиться, а наоборот притягивает ее ближе, новая волна экстаза накрывает ее. И опять. Три раза в общей сложности она дергается, дрожит, трепещет и парит высоко, перед тем, как возвращается вниз. Ее руки, словно крылья, раскинулись в стороны.

Она чувствует его пристальный взгляд, который следит за ней, он проводит щекой по ее животу, слушая ее неровное дыхание.

Затем он поднимается вверх, полный закручивающейся энергии, словно пружина, и, взяв ее на руки, кладет на подушку. Она без сил, просто смотрит на него затуманенными, страстными глазами. Она хочет сказать ему, что никогда не испытывала такого прежде. Хочет сказать ему, как прекрасно и удивительно это было, какой наполненной, он заставил ее почувствовать себя, возможно, она даже выпалит, что влюблена в него теперь и была наверное раньше.

Для нее нет никого, кроме него, каким бы он не был плохим, хорошим, даже равнодушным, но он кладет свой палец на ее губы. Он не хочет от нее слов. Он претендует только на ее тело и только тогда, когда хочет этого. Все это он делал, чтобы установить свою власть над ней. Ее глаза подрагивают, она слышит, как он снимает брюки и чувствует, как прогнулся матрас под его весом.

— Ах, — говорит она.

22