Его соблазн

– Как пожелаешь, – бросаю я, отталкивая её со всей силы, и она падает на пол. – Заберите и закройте в комнате, – приказываю охране. – А если не будет слушаться, – говорю, понизив голос и смотря на неё грозным взглядом. – Переместите в подвал, чтобы остыла.

– Убийца! – выкрикивает Лиза, когда мои люди хватают её и поднимают с пола. – Ненавижу! Ненавижу! – продолжает орать и брыкаться в руках охраны, пока они не скрываются из виду.

– М-да, – вздыхает Руслан. – Твоя намного хуже, чем моя падчерица.

– Не делай поспешные выводы. Никогда не знаешь, что тебя ждёт, брат, – хлопаю его по плечу и возвращаюсь в кабинет.

Чёрт! Что не день – то происшествие.

* * *

Прошла неделя с тех пор, как Лиза сидит в «заключении» в своей комнате. Несносная девчонка объявила бойкот. Ни с кем не разговаривает, ничего не ест. Забилась в угол, устроилась с ногами в то самое кресло, откуда я привык за ней наблюдать. И нет, она не выглядит, как испуганная лань. Она сидит с гордо поднятой головой, глазками своими молнии метает, а на попытку вывести её на разговор только фыркает. О её поведении мне рассказал охранник, который круглосуточно сторожит у её двери, и домработница, которая приносит и уносит полный поднос.

В пору бы оставить её и дальше капризничать, как ребёнок, но я, мать вашу, переживаю за неё. Засранка только себе хуже делает. Не мне! Она себя гробит. Ну вот что за наказание на мою голову?! Нахрен она мне сдалась вообще?! Вот на кой чёрт я вожусь с ней?!

Нет у меня ответа на эти вопросы. И дело уже не в желании обладать её телом, и это меня, взрослого мужика, убийцу, как она меня называет, пугает. За свои тридцать пять я всегда был сдержан, хладнокровен и ясно мыслил. Я ни к кому не привязывался, не подпускал близко. В душу. Потому что я выбрал такой путь в жизни – унаследовал место отца и продолжил его начинания не без помощи дяди, который меня вырастил, и с поддержкой двоюродного брата, который стал мне, как родной.

Меня не волновали чужие люди, мне было глубоко плевать на всех, кроме семьи. И нет, жалости я ни к кому не испытывал. Даже к тем, кому пулю в башку пускал, даже к их родным, которые потеряли близкого человека. Не надо было вставать у меня на пути. Я просто так ничего не делаю.

Как и этот пацан – Алекс, мать его, по документам Александр Лапин. Мне насрать, что он ничего не знал, или что он, по сути, мне ничего не сделал. Но он посмел трогать моё – Лизу. Да, мои люди сломали ему руки за это. И он должен мне спасибо сказать, потому что я поступил гуманно и не отрезал ему конечности, как и планировал изначально.

А вот реакция Лизы совсем не порадовала. Именно поэтому она теперь не выходит из комнаты. На антиквариат мне плевать, как и на его стоимость в несколько тысяч евро. Да, если честно, на её истерику тоже. Но вот то, что она так о нём печётся, меня злит до скрежета зубов.

Сегодня я намереваюсь проведать её впервые за эту неделю. Всё это время я боролся с собой. Хотел её увидеть, потому что зараза залезла мне под кожу, оккупировала все мои мысли, мешала сосредоточиться на делах и нормально спать. С того дня, как я приволок её в этот дом, она выпила немало моей кровушки, но и засела крепко в моей голове. Впилась в мозг, пустила корни и хорошо там устроилась.

Она другая, когда думает, что её никто не видит. Такая простая и тихая. Я наблюдал. Смотрел, как она ест с аппетитом, пачкая губы, которые хочется вылизать. Как смотрит в окно и искренне улыбается или как волосы за ухо заправляет. Она настоящая. Из тех людей, которые радуются мелочам, как, например, солнечному дню. И я прекрасно понимаю – всё, что она вытворяет, только попытки вывести меня из себя.

Придушить её хочется, стереть из своей жизни. И тем временем схватить, прижать к груди и вдыхать этот её запах, что преследует меня повсюду.

Перед тем, как открыть дверь в спальню Лизы, я глубоко вдыхаю и мысленно посылаю терпения и сил самому себе. Я и так балансирую на грани, а если сорвусь, кто-то обязательно пострадает. Это очень нежелательно, если учесть, что у меня с Русланом важная встреча и нужно сохранять спокойствие.

Лиза, как и докладывала охрана, сидит в кресле, только голова опущена на согнутые колени. Как только я захожу, она вскидывает голову, и на секунду в её глазах мелькает испуг, но он быстро сменяется ненавистью. Переживу.

– Это что? – задаю вопрос, встав в шаге от кресла.

Рядом с ней на столе стоит поднос с уже остывшим обедом.

– Пища – то, чем питаются, любое вещество, пригодное для еды и питья живым организмам с целью пополнения запасов энергии и необходимых компонентов для нормального течения химических реакций обмена веществ. Основное назначение пищи – быть источником энергии, – затараторила, словно ученик в школе.

– Умничаешь, – хмыкаю я.

Ну, со мной она, видимо, обет молчания решила не держать. Похвально.

– Да что вы! – наиграно выпучив глаза, прикладывает руку к груди. – Откуда у провинциалки мозги? Это я так, где-то прочитала и наизусть выучила.

– Почему мне докладывают, что ты не соблюдаешь правила этого дома?