Его Случайный Наследник

Рассматриваю декана и улыбаюсь, пытаюсь смягчить свою фразу.

— Я не могу. Вы простите меня, Филипп Константинович, вы достойный человек, я уважаю вас, более того всегда восхищалась вашим талантом и именно поэтому я не хочу поступать с вами низко, лгать вам…

Поднимает руку.

— Довольно, Вишневская. На тебе свет клином не сошелся. Отказываешься от всего, что я тебе предложил и предпочитаешь моим возможностям свою тьму таракань?

Вскидывает бровь. Маска доброго мужчины трещит. Быстро ставит подпись, слышу, как ручка скребет резко по бумаге.

— Отлично. Вы свободны, Алина Николаевна.

Забираю свои документы. Поднимаюсь.

— И не ждите, что так легко восстановитесь. Это процесс сложный. Бюрократический аппарат покажется вам во всей своей красе.

Игнорирую явную шпильку, угрозу, которая летит в меня. Год длинный срок, я надеюсь, что через год декан забудет о студентке, которая не согласилась на столь великодушное предложение.

Не хочу думать сейчас об этом. Главное для меня выносить и родить малыша, мама поймет меня, поможет. Справимся и в университет я вернусь.

Обещаю себе здесь и сейчас, что однажды я воплощу свою мечту, стану врачом. Да. Я откладываю свою мечту, но это не жертва. Это вынужденная мера, чтобы до меня и до моего малыша не докопались.

Я сделаю все, чтобы защитить свою крошку. Мой малыш ни в чем не виноват.

— Спасибо вам за все, Филипп Константинович, — отвечаю мягко. Воевать с мужчиной я не намерена, и с некоторых пор мне стало глубоко фиолетово кто и что про меня думает.

Потому что тот, которого я полюбила всем сердцем поверил в мою ложь. Он принял меня за девку, которая хотела захомутать миллиардера.

Ту боль я перенесла. Она все выжгла. А мнение декана крупинка в той буре, что происходит у меня внутри.

— Всего хорошего, — бросает сквозь зубы, снимает очки и отбрасывает на стол, поворачивается в сторону окна, демонстрирует, что больше видеть меня не желает.

И я выхожу за дверь. Не было у меня с деканом ни шанса, а вешать своего ребенка на другого мужчину — это не про меня.

Даже, если декан, чтобы залезть мне под юбку, согласился бы признать моего ребенка — это не отменяет того факта, что мне пришлось бы ложится с ним в постель, чувствовать его руки, губы, а меня только от этой мысли выворачивает.

Мерзко это все. Неправильно. Да и мужчина Филипп Константинович не глупый. Ему как дважды два сложить от кого я залетела, а с такими козырями на руках я не знаю, что и кто может сделать.

Ведь можно такую информацию и за деньги Ставрову продать, или шантажировать миллиардера.

Всюду куда не посмотри — замкнутый круг. И единственное решение — бежать от всего этого подальше. Родить малыша, а дальше… мама поможет. Вырастим. А я вернусь, доучусь.

Не знаю. Много вопросов. Но самый главный — это мой малыш. Мой. Не его…

— Алина! Ты куда бежишь?! — голос бьет в спину и нарушает цепочку слаженных мыслей.

Разворачиваюсь на каблуках, чтобы лицезреть Диану. Она расцвела, похорошела. Дизайнерская одежда, укладка, макияж. Словно спустилась с обложки журнала.

Подходит и целует меня в щеку, а я не отвечаю на этот жест родом из далекого прошлого.

— Как дела? — спрашивает и смотрит внимательно.

— Нормально, — отвечаю односложно.

— А я вот сдала таки экзамен, Илья заставил все выучить, чтобы не позорила имя их семьи, — улыбается как-то не смело.

— Поздравляю.

Хочу развернутся и уйти, но бывшая подруга обращает внимание на бумаги в моих руках.

— Алин… а… это что?!

Приглядывается и удивленно таращится на меня.

— Ты… Ты что универ бросаешь, Алина?!

Подрывается ко мне и хватает за руку.

— Алина. Ты что?! Нельзя. Ты почему?! Это из — за меня дряни, да?! Скажи мне! Это я виновата?! Из-за Ставрова…

Одно только упоминание про Лекса и меня словно жаром обдает. Слишком близка Диана к нему. Страх сковывает, но я прихожу в себя. Вырываю руку из ее хватки.

— Хватит, Диана!

— Алина…

— Ты здесь не при чем. И из университета я не ухожу. Беру всего лишь академ.

Глаза подруги округляются, она бросает взгляд на мой живот, но я делаю шаг в ее сторону и проговариваю шепотом.

— У меня мама болеет. Я еду ей помогать. Выздоровеет, вернусь. А ты… ты просто забудь про меня. Хорошо?!

Диана прикусывает губу. В глазах проскальзывает нечто смутно напоминающее раскаяние.

— Прости меня, Алин, у меня все теперь в шоколаде, а ты вот так… Я не хотела этого, Алин. Я правда хотела помочь…

— Ты помогла, — отвечаю ровно, — прощай, Диана.

Ухожу от бывшей подруги, но четко ощущаю ее взгляд. Колокольчик смутно звенит внутри. Я надеюсь, что она не поняла, что я беременна…

70

Алина Вишневская

Спустя несколько месяцев

— Тужься! Давай девочка! Помоги мне!

Боль разрывает сознание. Пот заливает глаза.

— Сил… нет… — шепчут сухие потрескавшиеся губы, — не могу…

— Я тебе дам не могу! Давай девочка. Помогай! — отдает приказ врач, Варвара Борисовна, — затем чуть тише и в сторону, — реаниматолога сюда, срочно, если не сможет, будем оперировать…

Скупые фразы врача доходят сквозь какофонию боли, ощущение такое что в моем теле выламывают каждую косточку, выкорчёвывают каждый мускул и дробят тазовые кости.