Его Случайный Наследник

Говорю фразу, а затем резко осекаюсь. У меня воздух заканчивается. Перестаю слышать, что говорит декан. Не понимаю ни слова. Глохну. Так же, как в туалете. Но сейчас тону. Иду на дно. Под прицелом такого знакомого леденящего кровь взгляда.

Я вижу только одного мужчину. Высокого. Мощного. В идеальном костюме. Он вообще весь идеальный. Всегда. Во всем.

Меня словно стрелами прошивает. Парализует. Этот взгляд вбивается в поры, проникает под кожу, выжигает.

Все такой же холодный. Неприступный. В окружении множества людей, который бросают на него восхищенные взгляды.

Это не мираж. Щипаю себя за ладонь. Боль есть, а призрак не рассеивается.

Лекс смотрит на меня, лишь секунду. Контакт глаза в глаза. Как искра. Как удар. Когда кровь вскипает в жилах. И сердце бьется через раз.

Затем звуки начинают доходить.

— Алина… Алина ты слышишь меня? — вонзается в сознание голос декана, и я лишь киваю, прикусываю губу и наблюдаю за профилем мужчины.

Моего первого. Моего единственного. Того, кто взял девственность и заодно и отнял часть души.

Никто для него. Ничто. Он даже не улыбнулся. Не кивнул. Не поприветствовал легким движением руки.

Ничего. Никто. Я знала. Это правда. Это реальность.

— Все хорошо…

— Ты побледнела, — декан поднимает руку и касается моей щеки, проверяет мое состояние, как врач, а я в таком шоке, что даже отшатнуться не могу и именно в этот момент, Ставров, беседующий с нашим ректором, снова поворачивает голову в мою сторону.

Цепляет жест декана, но ничего не меняется в его лице пустота и лишь кивок в стону ректора, который улыбаясь поднимает руку и громко зовет.

— Филипп Константинович, можно вас?

Декан оборачивается и рука, что лежала на моей щеке исчезает ровно для того, чтобы схватить мою руку.

Видимо понимает, что я в шаге от того, чтобы бежать отсюда. Так далеко, как только можно.

Чем дальше от Лекса, тем лучше. Обида душит. Потому что женщина из туалета. Та самая, что победно вещала о своем скором браке подходит к Ставрову и становится рядом с ним.

А у меня сердце в кровь. Душа в осколки. Я не должна. Не должна так чувствовать. Не имею права. Случайная ночь. Для него никто.

Но от этого не менее обидно и больно. Глаза жжет. И я дышу. Прихожу в себя, чтобы убрать свои чувства далеко, чтобы оставаться все в таком же заторможенном шоковом состоянии.

Декан тянет меня за собой. Умный мужчина. Предусмотрительный. Ему не нужно, чтобы его спутница убегала от него на глазах у всех. Он выдерживает свою роль предупредительного спутника. Держит меня за руку, а вторая ложится мне на талию. Словно в танце ведет, но пальцы у него сильные. Держат. Не вырваться.

Да и к черту!

— Филипп Константинович, как хорошо, что и вы здесь. Покровитель нашего университета, меценат и мой хороший друг Александр Владиславович как раз дал согласия на утверждение вашего совместного проекта с испанцами. Покупка всего необходимого оборудования будет спонсирована из фонда чьим руководителем является наш глубокоуважаемый друг.

Ставров выслушивает сладостную тираду ректора и не ведет и бровью.

— Вы не поверите, так счастлив подобной новости! — восклицает Филипп Константинович, — тянет руку и пожимает ладонь миллиардера, трясет ее и выглядит на фоне двухметрового магната как-то слишком комично, даже жалко.

Они все. Словно массовка, а главный на сцене все это позволяет.

— Александр Владиславович курирует несколько университетов. Иногда его даже удается заманить на мастер — классы. Его открытые лекции по бизнесу вызывают ажиотаж. Жаль медицина не ваша стезя, но вы бы были врачом от бога.

Ректор буквально светится. Чувствуется, что он расположен к миллиардеру и это не из — за денег, а есть что-то еще.

И это подтверждают следующие слова:

— Отец Александра Владиславовича, мой старый армейский друг. Вместе боевые задачи исполняли. Я военным хирургом был и однажды осколки из ноги Славы вытаскивать пришлось.

Ректор кивает. Словно приходя в себя от старых воспоминаний. А Лекс переводит взгляд на меня. Скупой светский жест. Обращает внимание на спутницу декана.

Но смотрит так, что душа в пятки уходит. Ни один мускул не дрогнул на лице, но мне почему-то кажется, что мне ледяные иглы вбивают под ребра.

— Моя спутница, Алина Вишневская, — неловкое молчание нарушает голос декана.

— Алина была свидетельницей со стороны невесты, — находится ректор и продолжает приторно улыбаться, а я смотрю в глаза Лекса, и обида жжет изнутри.

У него что проблемы с памятью, или я столь незначительный эпизод, что он даже не признал меня… пришлось ректору напоминать.

* * *

Предположения?)

64

Мои щеки горят огнем. По плечам бегут ледяные иглы, пока жар расползается внутри. Один короткий взгляд Лекса жалит.

— Алина… — произносит хрипловатым голосам Александр и протягивает мне свою ладонь.

Пальцы дрожат, когда горячая рука оплетает мою. Вздрагиваю. Когда Лекс чуть кивает головой, выражает свое почтение. Светский мужчина, у которого на автомате все эти жесты. Но взгляд…

Горящие огнем глаза темнеют, чернеют, не отрываются от моего лица.

Он мне сейчас душу своим огнем выжигает. Ледяным пламенем безразличия.