Его сладкая девочка

Теперь я понимаю, что совсем неважно, сколько прошло времени, при каких обстоятельствах и в каких условиях ты встретил именно своего человека, свою женщину.

Улыбнулся, представив, как Дашка мне еще попьет крови, но это, черт возьми, так классно.

— Пройдемте.

Худощавая и высокая женщина с аккуратно уложенными седыми волосами, с узкими очками на носу поджала губы, окинула меня оценивающим взглядом, поправила пиджак и пригласила следовать за ней.

О, ну в этом дворце все как полагается: повар, садовники, служанки и экономка-грымза. Классический вариант. Захотелось пить, нет, снова выпить. Надо было Ржевского взять с собой для моральной поддержки и разрядки обстановки.

Проходим несколько помещений, но мне даже не предложили снять пальто, видимо, уверены, что я здесь надолго не задержусь.

— Папа, прекрати мне снова указывать, я уже совершеннолетняя и вправе совершать любые поступки.

Слышу вопли Орешкиной, улыбаюсь.

— Даша права: все, что не запрещено Уголовным кодексом, — еще один девичий голос.

— Так, а ты марш собираться, завтра вылетаем.

— Нет, что ты, я не могу пропустить знакомство с будущим зятем.

— Мария, не неси ерунды.

Сестренка у Дашки бойкая, руку по локоть откусит, если палец показать, а вот папашка сложный.

— Всем доброго вечера. Дарья, господин Дымов и с кем незнаком еще.

Долгая пауза. На меня смотрят четыре пары глаз, не считая грымзы экономки.

— Рома, — Дашка срывается с места, виснет на шее, такая теплая, родная. Обнимаю ее, вдыхая тонкий аромат сладости. Моя сладкая девочка, только моя.

Отпускаю, вглядываюсь в лицо, видно, что плакала, настораживаюсь, не хочу видеть ее расстроенной.

— Я так рада, что ты приехал. Как ты нашел меня?

— Ты ведь сама написала адрес, непутевая моя.

— Точно.

— Дарья, отойди от этого человека, — строгий голос отца.

А я смотрю на мужчину и не могу поверить, что Люба, каким-то образом придумав провальную схему, решила женить его на себе. Это в принципе невозможно. Но как она утверждает, Володенька окончательно потерял голову от любви. Но я скорее поверю в то, что Люба окончательно потеряла мозг.

— О, да он красавчик, молодец, Даха, — девушка в кресле смотрит с интересом.

— Что он себе позволяет? Ну-ка убери руки от моей невесты.

— Это кто?

— Федор.

— Тот самый гей?

— Эй, я вовсе не гей!

Парень нервно скачет на месте, весь дерганый, глаза лихорадочно бегают, лицо красное.

— Да, ты стопроцентный мужик, у которого отсасывал другой мужик в новогоднюю ночь.

Моя девушка настоящая язва.

— Бинго! Федя, твой ход, — сестренка подливает масло в огонь.

— Так, быстро все замолчали.

На усталое лицо Дымова ложится тень, все и правда замолкают, слушаясь его беспрекословно. Я уже заметил, что Владимир Сергеевич мужчина строгий и властный, не терпящий возражений.

— Федор, можешь идти, мы потом поговорим.

Дальше он не обращает на него уже никакого внимания, Федор напоследок хочет что-то сказать, но молчит и уходит — и правильно делает. Любое слово может лишить его причиндалов.

— Мария, иди, собирайся.

— Пап, ты серьезно? Сейчас самое интересное начнется.

— Мария!

— Пап, пусть она останется, мы одна семья, и мне нечего скрывать от любимых людей, — Даша держит меня за руку, чувствую, как нервничает, сжимает ладонь.

— Хорошо, раз ничего, тогда расскажи, моя старшая дочь, как ты оказалась в другом городе, без охраны, черт пойми где и с кем? А другая моя дочь расскажет, почему все скрыла.

Надо спасать девчонок, а то папенька вместо цветочка аленького закатает их в асфальт.

— С вашего позволения, начну я. Думаю, моя история будет интересней этой.

Дымов молчит, делает несколько шагов в сторону, садится в кресло, закидывая ногу на ногу, кладет локти на подлокотники, сцепляя пальцы рук в замок.

— Я вас, молодой человек, не приглашал, но, судя по последним новостям, мне придется мириться с вашим присутствием.

Не понимаю, о чем он, но с этим разберемся потом. Как буду выкручиваться, если моя новость не будет открытием властному олигарху, еще не знаю.

— Речь пойдет о Любе — нашей общей знакомой. Любовь Михайловна Шумер, милая блондинка, голубые глаза. Ваша тайная любовница, так ведь, Владимир Сергеевич? Тайна всегда щекочет нервы и возбуждает.

Дымов лишь задирает подбородок, сжимая челюсти, но мне и не нужен его ответ, я знаю, что это правда.

— Эта женщина была любовницей моего отца, обобрала его практически до нитки, но он, конечно, не был так баснословно богат, как вы. Отец хотел жениться на ней, люблю, говорил, умираю. Умер.

— Молодой человек, мое время не безгранично.

— Хорошо, тогда ближе к сути.

Достаю из кармана пальто телефон, кладу его на низкий столик, включаю сделанную днем запись. Любе так не терпелось, что не дождалась вечера. В динамике шум, потом голоса.

— Я так и знала, что ты, хорошенько подумав, примешь правильное решение. Девочки приходят и уходят хотя, девочку ты подцепил не бедную, а вот компания, в которую вложено много сил стоит дорогого, но для тебя это будет даже приятно, как и для меня.

— Что, прямо сейчас? — это уже мой голос.

— Конечно, Владимир срочно уехал, у нас есть сутки.