Его сиятельство Каспар Фрай

И снова была разыграна сцена обмена стеклянного шарика на серебро, а уже участвовавший в подобном обмене рыбак, не удержавшись, воскликнул:

– Отдали! Отдали серебро, сожри меня огры!

– Ну-ка, разойдись! - приказал низкорослый и широкий в плечах торговец китовым усом. Он славился своей силой и упорством в денежных делах.

– Рилли - туда, рилли - сюда! Все мелочь! А ты мне дай стекляшек на целый дукат!

С этими словами торговец протянул золотую монету сенатору, и тот, не задумываясь, отсчитал ему положенные шарики.

– И что мне с ними теперь делать? - несколько сконфуженно спросил торговец китовым усом, перебирая шарики на ладони.

– Вы можете на них что-то купить или обменять у нас - на серебро или золото.

– Да что же я на них смогу купить? - усмехнулся торговец. - Мне на них никто ничего не продаст.

– Ну почему же? Мы сможем продать вам все, что есть при нас, - ответил сенатор и, посторонившись, пропустил вперед солдата с коробом, полным всякого товара. В нем были стальные ножи с узором, большие рыболовные крючья, коловороты и топорики для разделки большой морской рыбы и зверя. Весь товар был заморский, хорошей чистой работы, без царапин и следов от шлифовального камня.

– Ух ты! Вот это сталь!

– А ручка-то костяная наборная!

Сразу появилось несколько охотников купить товар, однако продавался он только за шарики из зеленого стекла. Пришлось желающим купить сначала пиррио, чтобы в обмен на него получить вожделенный товар.

Торговец китовым усом купил ножей на девять рилли, остальные шарики убрал в карман.

– В следующий раз привезите другого товару, тогда я ваши шарики все потрачу.

Это была победа. Это была настоящая победа сенатора Ральера над местным торговым укладом, а значит, со временем «авантюра зеленых бус» могла получить на этом берегу свое реальное воплощение.

В этот день Ральер не желал обсуждать никаких иных вопросов, кроме собственной победы. Еще раз улыбнувшись Пяллинену, он сослался на усталость и, сговорившись о встрече на другой день после завтрака, отбыл с солдатами на лодках к своим кораблям.

– Похоже, у вас хорошее настроение, сэр, - заметил Франц, молодой представитель казначейства Гвиндосии, попавший в экспедицию благодаря протекции Ральера. Мать Франца доводилась троюродной сестрой другу сенатора.

– Как же ему не быть хорошим, если мы почти достигли цели своего путешествия? - улыбнулся сенатор и, зачерпнув из-за борта морской воды, попробовал ее на вкус. Потом сплюнул.

– Но ведь нам удалось сбыть лишь несколько бусинок…

– Всего несколько, друг мой, но придет время, и оно придет очень скоро, когда мы станем возить сюда полные трюмы зеленых бус, а взамен вывозить шкуры, кость, сталь и даже золото. Золото за стеклянные бусы! Разве это не великий финансовый феномен, а, Франц? Что сказали бы об этом твои коллеги из казначейства, эти пропахшие бумажной пылью писари?

– Дело еще не сделано, сэр. - Франц поправил шляпу, затем проверил, хорошо ли завязаны мешки с бусами. Пока они не представляли никакой ценности, однако это было подотчетное имущество и за ним требовалось следить так же тщательно, как и за более ценным товаром.

– Дело не сделано, и я не представляю, как можно запустить в дело оба этих мешка, не говоря уже о тех, что лежат в трюмах «Грейтландии».

Лодка раскачивалась на волнах, то подскакивая к вершинам водяных гор, то скатываясь по их склонам, сенатор какое-то время смотрел на неспокойное отражение облаков, улыбаясь своим мыслям.

– Дело за малым, друг мой. Мы посадили зерно, теперь из него начнет прорастать побег, опираясь на быстро расходящиеся слухи. Тот бородач, что оставил себе несколько бусинок, станет объектом всеобщего интереса, к нему станут приезжать издалека, чтобы только взглянуть на чудесные шарики, которые ценятся так же дорого, как и золото. Через пару месяцев мы явимся на берег и в каждом большом селении поставим по меняльной лавке, где можно будет поменять бусы на золото или серебро, одновременно развернем торговлю своими товарами, разумеется, только на пиррио.

– Ну и где же здесь выгода, сэр? Мы продаем свои товары за стекло, стекло возвращается к нам в обмен на полновесную монету. Обычная торговля, если не считать издержек на меняльные лавки. Разве не так?

– Так, да не так. В тебе говорит казначей, а ты посмотри на это дела политически. На какое-то время в обращении появляются наши пиррио. Кто-то сразу бежит менять их на монеты, а кто-то не спешит и при случае расплачивается ими за товары или услуги прачки, кузнеца, портного. Разумеется, сначала бусы будут ходить между хорошо знакомыми людьми, которые доверяют друг другу. Дескать, возьми, потом сам на серебро обменяешь.

– Со временем бегать в меняльную лавку они станут все реже, - начал понимать Франц. - А если года через два мы введем небольшую комиссию за обмен…

– Ты начинаешь делать успехи, друг мой и не так уж безнадежен в своей казначейской упертости! - воскликнул сенатор и рассмеялся, довольный.

– Спасибо, сэр, - поблагодарил польщенный Франц.