Его секретарша

Вставила в дисковод и скоро притихла. Только с третьего кадра я поняла, что этот фильм — короткая жизнь дочки Облонского.

На большом экране мелькали кадры. Вот она совсем маленькая. Ее держит на руках молодая жена моего босса. Вот Даше годик, и ее мама задувает за нее свечку… вот она смеется в два, бегая по комнате от деда Мороза, приглашенного по заказу родителей.

Вот ей три, и она уверенно листает любимую детскую книжку с картинками за столом.

Четыре — шумный детский день рождения. Жена Облонского в красивом бежевом платье смеется, дети играют с подаренными Даше игрушками.

Пять — последний день рождения. Девочка наряжена, как маленькая принцесса. В пышном платье, туфельках на каблучках. Длинные темные волосы красиво уложены, на головке сверкающая камнями диадема. Трехъярусный торт, свечи, детский смех. Залпы салюта, и сияющие от счастья глаза маленькой именинницы.

И последние кадры — Даша убегает по усыпанной осенними листьями дорожке. Маленькая, счастливая. В кадре Облонский.

«Папочка, а ты купишь мне самолет?»

«Купишь самолет?»

Веселый смех.

«Купишь, папа? Ну, скажи, что купишь…»

Конец фильма.

Я взглянула на часы. Кажется, просидела у экрана минут двадцать. В горле стоял прогорклый ком.

— Вот мы и познакомились, — через силу улыбнулась пустому экрану. Сразу стало понятно, отчего мой босс так тяжело переживает утрату. Вспомнились слова Люси о том, что у него не могли отнять ребенка в больнице, уже после того, как остановилось маленькое сердечко.

Я поднялась и осторожно достала диск из дисковода. Положила его в коробку и аккуратно вернула на место.

— Спи спокойно, — шепнула в пустоту.

Несомненно, Вова прав. Нам надо переезжать. Жизнь в доме, где все пропитано воспоминаниями о Даше, не станет счастливой. Особенно, если мы решим завести общего ребенка.

Телефон завибрировал сообщением от Жаннетты.

«Я уже подъезжаю к дому. Получилось немного раньше, чем планировала. Встретишь меня?»

«Уже иду», — ответила на сообщение. Смахнула слезы и заспешила в холл.

Эх, если бы я только знала, что задумала королева Божена в свой юбилей…



Глава 50. Божена

Божена Брониславовна Шпак могла по праву считать себя счастливицей. Она успешно вышла замуж за Вениамина Оболонского, двоюродного брата Николая Сергеевича Оболонского, одного из самых состоятельных людей в России, и муж, несмотря на брак по договоренности, очень ее любил. Любили Божену и племянники мужа. Ведь если в огромное поместье Оболонских приезжали дядя с женой, новый год и Пасха превращались в волшебную сказку. Бесконечные друзья и родственники наезжали в огромный, сверкающий роскошью дом на праздники, огромный стол в отделанной дорогим камнем столовой ломился от явств, а дети всегда находили спрятанные заботливой тетей Боженой подарки в своих кроватках. Увы, собственных малышей жизнь Божене не подарила — она потеряла ребенка на раннем сроке беременности, и из-за чудовищной ошибки врачей во время операции больше не смогла иметь детей. Зато трое сорванцов Оболонского с лихвой восполняли этот пробел.

Время летело, мальчики росли. Старший Владимир к совершеннолетию превратился в настоящего красавца. Именно он взял все от родного отца — и внешность, и ослиное упрямство, и буйный нрав. Усмирить племянника порой было невозможно. А как он нравился барышням! На него заглядывались даже замужние, что говорить о сверстницах.

Средний сын, Николай, все взял от матери — покладистость, мягкий нрав, трудолюбие и даже внешность. Она рано умерла, а глава семьи Николай Сергеевич больше не женился. (Может, еще по этой причине Божена считала своим долгом опекать мальчишек).

Младший — Марк, ни на кого не был похож. Что-то взял от отца, что-то от матери и ее родни. Темные волосы, карие глаза, упрямство от отца и страстное желание лечить людей, доставшееся от матери — сейчас Марк учился в медицинском университете. В отчий дом наведывался редко, предпочитал свободу и никогда не спорил с отцом и братьями.

Как бы ни ссорились отец и его старший отпрыск, а Владимира Николай Сергеевич любил больше всех. Но упрямство и категоричность в суждениях подвели под монастырь обоих — женитьба Владимира против правил подкосила безупречную репутацию семьи.

Одна Божена знала, что в глубине души Николай Сергеевич очень переживал из-за предательства любимого сына. Переживал он и позже, когда погибла внучка, которую он никогда не видел. На похороны помешало приехать все то же упрямство, и на помощь обезумевшему от горя Владимиру отправили покладистого Николая.

Божена догадывалась, что в те минуты нерушимый, как скала Николай Сергеевич попросту струсил. А гордыня не позволила встать рядом с сыном, который попал в такую страшную ситуацию.