Его сбежавшая невеста

— Беги, — только и успела я помахать рукой, затем направилась в ванную, где минут пять смотрела на свое лицо. Просто даже странно. Обычно мужчины флиртуют со мной при первой встрече, а этот смотрит, словно я средний род. Не то чтобы обидно, если вспоминать, каким желанием был наполнен взгляд Харитона, просто странно. Неужели его жена такая красавица, что на остальных он просто не реагирует?

Я быстро принимаю душ, убираю растрепанные волосы в пучок и надеваю недавно купленную в Секонд-хенде рубашку. Застегиваю пуговицы, чувствуя волнение. Это все странно, снова общаться так, как будто мы не знакомы. Как будто не было прошлого, не было обмана, скандалов, тех минут в прачечной. Последнюю пуговицу я решила не застегивать, оставляя себе немного воздуха, но перед самой дверью поняла, что сознательно стараюсь привлечь внимание мужчины, который так похож на любовь всей моей жизни, мужчины, который никогда не сможет мне принадлежать. Поэтому я застегиваю пуговицы под самый ворот, выправляю рубашку из-под юбки. Потом немного подумав, вообще надеваю свободные штаны. Ни к чему надевать женственные вещи при чужом муже.

Если приехал сын, интересно, жена тоже здесь? Очень хочется на нее посмотреть. Окончательно убедиться, что это не Харитон надо мной шутит.

Спускаюсь, сразу на кухню, мельком смотря на часы, которые висят в коридоре. У меня еще два часа до завтрака. Перед входом я застываю, Харитон, то есть Лука, без рубашки лежит на полу, под раковиной. Она действительно подтекает. Я вчера все недочёты по кухне писала Аксентии. Это один из них.

— Лука? Может ремонтника вызвать?

— Я смогу починить кран. Тут только подтянуть. Подадите ключ? — слышу его глубокий голос, и меня как магнитом притягивает. Я сажусь рядом с ним и не могу отвести взгляда от кубиков, что при каждом движении чуть напрягаются. Становится жарко, в груди ноет, между ног становится влажно.

— Мила? Вы там?

— Да, да, — хрипло отвечаю, поднимаю гаечный ключ и вкладываю в протянутую руку. Если бы я знала тело Харитона. Если бы знала, где родинки, где шрамы. А то получается, что на торс Харитона, Луки – не важно, я смотрю впервые. И впервые не имею возможности дотронуться.

В горле пересыхает, и я поднимаюсь, чтобы налить себе воды. Которую тут же пью жадными глотками, чувствуя, как от разыгравшейся фантазии кружится голова. Будь это Харитон, он бы поднялся, начал ко мне приставать, сам бы порвал все пуговицы, тронул грубыми руками ноющие груди.

— Готово, проверяйте, — вылезает он, отвлекая меня, чуть толкнув ногой. Из-за чего часть воды выливается на блузку. – Ой, извините.

— Ничего, — беру полотенце, сразу прикладывая к мокрому пятну, и мне даже кажется, что я замечаю его взгляд. Но вот он уже сидит за столом. – Так какие у вас пожелания?

— Сядете?

— Нет, я пока за завтрак примусь.

— Сегодня в меню сырники?

— Да, все верно.

— На самом деле я бы хотел дать выбор гостям и сделать шведский стол, как вам такая идея?

Я доставала яйца, творог, сахар, подготавливала остальные ингредиенты, вспоминая, как точно так же мы с Харитоном сидели на кухне, и он смотрел, как я готовлю. Мешал неловкими вопросами. Отвлекал постоянно. Дурак.

— Наверное, сама с таким объемом работ я не справлюсь, — признаюсь я со вздохом. — И продуктов нужно будет гораздо больше. Возможно, еще один холодильник.

— Да, это мы все закупим. Помощника вам найдем. Или лучше два?

— Можно одного для начала, а там посмотрим.

— Ну и отлично. Тогда мешать вам не буду, — поднимается он из-за стола, а я мну творог руками и замечаю, что он надевает рубашку, играя своим мускулами. Какая вероятность, что у Луки такая же совершенная форма тела.

— Да, спасибо. Ваша жена будет завтракать?

— Она приедет после обеда, вместе с сыном.

— Отлично, — проглатываю ком в горле. На что я надеялась? Что он ее выдумал?

— Мила? — говорит он не мое имя, но я оборачиваюсь, смотря сначала на его спокойное лицо, затем на грудь, видневшуюся в расстегнутой рубашке. – Я надеюсь, вас не смутит работать под новым руководством? Знаю, как вам хорошо было с Аксентией...

— На самом деле не знаю. Говорили, будет женщина, ваша мать.

— Да, но прежде чем преподнести ей подарок, я бы хотел убедиться, что здесь все в порядке. Ну и провести отпуск с семьей.

— Это здорово, — улыбаюсь я и получаю в ответ добродушный кивок.

— А вы почему не замужем? Где отец Драгана?

Этот вопрос буквально выбивает из колеи. Обычно люди стесняются такое спрашивать. Но не он.

— Можно я оставлю это при себе, если вы не против.

— Не против, — не меняется он даже в лице и просто уходит за дверь, оставляя меня одну с собственными, мечущимися как дикие пчелы, мыслями. И лучше всего их заглушает работа, за которую я и принимаюсь. Но это не помогает. Особенно не помогает то, что теперь Лука чинит окно на кухне. Снова без рубашки. Здесь принято так работать, но конкретно в этом случае меня это бесит.

— Мила? У вас ничего не горит? — спрашивает он через окно, а я и сама чувствую запах пригоревших сырников и одним из них мне хочется запустить в красивое лицо за окном.

Глава 27. Ева