Его птичка

— В общем, — вернулся Рома к разговору. — Я тогда сдуру позвонил ее мужу, чтобы он жену приструнил.

— И? — испуганно шепнула Аня, помня, какой властью обладает супруг Марины.

— Ну и ей пришлось сбежать, чтобы он просто не вкатал ее в асфальт. Он это может.

— Какой ужас. Даже жалко ее, — пробормотала Аня и положила руку на твердое бедро Ромы. — У нее все хорошо?

— Вот ты добрая душа, — закатил глаза Рома и быстро коснулся щеки Ани. Она улыбнулась, сразу вспоминая мудрость Станиславского, что любить — значит хотеть касаться. А именно этого так хотелось и ей, и Роме. Всегда друг друга касаться. Даже просто занимаясь бытовухой, даже за просмотром кино и поеданием стейка. Словно касание — лишнее доказательство, что они есть друг у друга.

— Пора, Аня, перестать думать обо всех обездоленных и думать о нашей дочке.

— Сыне.

Новый милый спор, который возникал между ними уже несколько недель кряду.

— Главное — наша семья.

— Правильно, и, что бы у нас ни произошло, мы будем вместе.

— Что, даже измену простишь?

— Честно, наверное, да, — тяжело вздохнула Аня и погладила щеку Ромы, даря ему поцелуй. — Только если аргументируешь свой поступок.

— Человек способен на измену, если уверен, что ему нечего терять, что он, по сути, одинок в этом мире. Тогда я, Аня, был уверен, что ты лишь временное явление в моей жизни.

— А теперь… — шепнула Аня, сглатывая комок слез в горле. Последнее время она удивительно плаксива.

— А теперь мы с тобой построили новый стеклянный мост, закалили его и обожгли нашими чувствами.

— Рома, Боже.

— И танцевать нам на этом мосту до конца нашей жизни.

— Вместе, — уже чувствуя, как катятся слезы по щекам, говорила Аня и с удивлением заметила, что Рома паркуется у обочины и расстегивает свой ремень безопасности.

— Вместе, Птичка, — притянул он ее к себе и погладил живот. — Теперь навсегда.

Конец

БОНУС (Его птичка) Новогоднее наказание.

Глава 1. Запертые

- Мы приносим свои извинения, но мы закрываемся через полчаса, - оповещает нас официант на ломаном английском.

Я тут же надуваю губы от обиды, хочу возмутиться. Как это? Мы приехали! Я так мечтала! Рома сжимает под столом мое колено и серьезно кивает.

- Спасибо. Тогда принесите счёт.

- Я не понимаю! Как можно не работать в Новый год! Главной достопримечательности Парижа! Зачем мы тогда поднимались сюда, если провели здесь всего час! Рома...

Так жалко. И теперь я не смогу выполнить самый главный пункт моего списка.

- Аня, - берет меня за подбородок Рома и заставляет посмотреть ему в глаза. Два кусочка льда, что обжигают. - Закрой рот и просто доверься мне...

Мы говорим тихо. По-русски, так что до парня-оцианта нам нет никого дела.

- Что ты придумал? - тут успокаиваюсь. Уже сама мило улыбаюсь официанту, который благодарно кивает на щедрые чаевые.

Рома всегда щедр. Порой пугающе.

Возле витрины с дорогущим пуховиком мы ругались минут двадцать. В итоге он пригрозил, что, если я не замолчу и не приму подарок, секс у нас будет односторонний.

- Это как?

- Это оргазм будет только у меня.

Это я еще отвоевала пуховик, он мне шубу хотел купить. Лишь, аргумент, как на меня будут смотреть в Академии балета, где я учусь, он счел приемлемым.

А еще Рома был потрясающе изобретательным. И я сейчас не про секс.(про него тоже) А про список, который он предложил мне составить, пока мы летели в самолете.

Правда, потом, долго смеялся, увидев первым пунктом секс на вершине Эйфелевой башни.

Именно поэтому по приезду в Париж в канун Нового года мы пробежались по магазинам и появились здесь. В ресторане в башне, из окон которого открывается завораживающий вид на сплетение зимы и света городских огней. Сказка... Париж... Любимый...

Я долго буду вспомнить эти дни, ведь неизвестно, через сколько Рома решит, что ему, хирургу с громким именем наскучила восемнадцатилетняя сопля.

Как только официант откланивается, Рома хватает меня и тянет не в сторону выхода, а в сторону туалетов.

Там находит запасной выход, и мы выбегаем на пожарную лестницу. Она крутая, нас обдувает со всех сторон морозным ветром, но это черт возьми даже захватывающе выступления на сцене. То есть, почти так же круто.

- Надеюсь ты понимаешь, что нас за это могут и арестовать? - замечает Рома, крепко держа мою руку и упорно шагая вверх. Ступень за ступенью. Пролет за пролетом. Все выше. Туда где птицам летать уже холодно, а от изумительного вида кружится голова.

- Это ты тонко намекаешь, что мне придется серьезно поработать, чтобы отработать такой подарок?

- Люблю, когда ты работаешь не только ротиком...

- Сволочь, - смеюсь я, пока мы бежим по лестнице все выше. Но внезапно веселье становится опасным, когда снизу слышатся шаги.

- Черт, - ругается Рома и быстро смотрит вниз. Я жду его команды, но меня пробирает на истерический смех. Рома оттаскивает меня в сторону, и мы шмыгаем за полуоткрытую дверь. Закрываем, и я прижимаюсь к стене, закрываю рот кулаком от истерического смеха, а Рома прикладывает ухо к двери. Через минуту удовлетворенно усмехается.