Его прекрасные жены

Скотчи кинулся прочь, приплясывая на ходу, поскольку пули стучали по полу в опасной близости от его поношенных сапог и взметали фонтанчики опилок. Благодарная публика ревела от восторга, гикая и хлопая себя по ляжкам.

– Черт бы тебя побрал, Рози! - заорал Скотчи, подпрыгивая. - Смотри, что делаешь. Ты же прямо по ногам лупишь.

Девушки тоже заметно повеселели и зааплодировали, вообразив на минуту, что вернулись старые добрые времена.

– Мне так не хватает музыки! - тоскливо прошептала Рози, чувствуя себя бесконечно усталой. Она не выпускала перепуганного Скотчи из-под прицела, но делала это без души. На сей раз виски не принесло облегчения, ей было грустно и хотелось плакать.

Наконец, не обращая внимания на мольбы Гарольда, Рози пальнула по висевшей над пианино картине, изображавшей обнаженную Венеру. Она надеялась, что взбешенный Гарольд вызовет Гейна, а тот явится и заберет ее в тюрьму, где ей удастся хоть ненадолго найти уединение.

Похоже, ветер все-таки не совсем осушил ее слезы.

Глава 4

Боуи провел бессонную ночь, подложив под спину подушки и прислушиваясь, не вернулась ли Рози.

– Раз не пришла домой, значит, отсыпается в камере после попойки, - сообщила за завтраком Лодиша. - Так что Джону Хоукинзу опять идти в город и платить штраф, да и за ущерб тоже, не то шериф ее не выпустит. Ешьте печенье, кэптин. Нужно вас подкормить. И чтоб мне никаких пятен на новой рубашке и брюках, слышите?

Допивая вторую чашку кофе, Боуи наблюдал, как Джон Хоукинз снимает одну из жестяных коробок с полки над плитой, открывает ее и отсчитывает несколько монет.

– Это наш банк, - объяснила Лодиша, махнув зажатой в руке кофейной кружкой в сторону полки. - Первая жестянка - для самого необходимого, скажем, зерна для посева. Вторая - для штрафов и ущербов. Третья - для непредвиденных расходов. Четвертая - для всякой роскоши. Только там пусто. Мы уж и забыли, когда последний раз видели здесь роскошь.

– Я пойду с вами, - решился Боуи, следуя за Джоном Хоукинзом к двери.

– Рано вам еще шагать пять миль туда и пять обратно, - проворчала Лодиша, однако налила горячий кофе в три фляги и завернула в платок больше еды, чем требовалось старому индейцу и женщине, страдающей от похмелья.

Поблагодарив ее за завтрак и провизию, Боуи прихватил одну из курток с крючка за дверью, надвинул на лоб шляпу и шагнул в холодное утро, такое сверкающее и яркое, что он замер на мгновение. Капитан испытывал блаженство от одного сознания, что жив и видит это великолепие.

Догнав Джона Хоукинза, он приноровил свой широкий шаг к ровной поступи индейца. Прошагав целый час в дружелюбном молчании, они передохнули возле оврага и хлебнули из фляжек, горячего кофе. Боуи предположил, что остановка сделана только ради него, поскольку Джон Хоукинз ничуть не запыхался.

Все так же молча они добрались до Пэшн-Кроссинга и окружной тюрьмы в конце Мейн-стрит.

Помощник шерифа Сэндс подпирал крыльцо, ковыряя в зубах перочинным ножиком.

– Не мог не прийти, а, Стоун? Соскучился по нашему гостеприимству? - Он прошелся глазами по свежевыбритому лицу Боуи, чистой одежде, задержал взгляд на побледневших синяках. - Похоже, небольшая выволочка пошла тебе на пользу. Чего не скажешь о твоей новобрачной.

– Она там?

– Будь моя воля, я бы точно упек ее туда за глупость, чтобы отбить охоту защищать трусливых убийц. - Ухмылку как ветром сдуло с его лица. - Ты, Стоун, лучше не зарывайся. Слишком много народу считает, что тебе самое место в могиле. Позволишь себе лишнего, и мы с парнями будем только рады сделать всем одолжение и воздать тебе по заслугам.

Стоун замер в дверях тюрьмы.

– Говоришь, она меня защищала?

Помощник шерифа плюнул Боуи под ноги.

– Это свихнувшееся ничтожество пыталось убедить старину Лема и Скотчи, что ты невинная жертва. Обстреляла заведение Гарольда и устроила Скотчи танцы в твою честь. Может, тебе и удалось охмурить такую безмозглую пьяницу, как Рози, но все остальные в городе знают, что к чему. Так что поосторожней там, мистер!

Боуи устремил на него тяжелый взгляд.

– Если еще раз оскорбишь мою жену, будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ее зовут миссис Стоун. Назовешь иначе, и я разорву тебя на части.

Джон Хоукинз встал между ними.

– Я пришел заплатить штраф за миссис Стоун и возместить ущерб, помощник шерифа Карл Сэндс. Если вас не затруднит, окажите нам любезность и приведите Айвенго.

Оглядев его с ног до головы с притворным изумлением, Сэндс снова привалился к крыльцу.

– Я не из тех, кому индейцы могут отдавать приказы, Джон Хоукинз. Тебе следовало бы знать.

– Я приведу Айвенго, - процедил сквозь зубы Боуи. Он оставил Джона Хоукинза платить за Рози и пошел к конюшне, находившейся за зданием тюрьмы. Когда он вернулся к фасаду суда с оседланным Айвенго, Сэндса не было видно, а Рози и Джон Хоукинз ждали на крыльце.