Его поневоле

“Я начала новую жизнь. Пыталась забыть твоего отца и больше никогда не слышала о нем. Но через три года бабушка умерла, и я осталась одна с тобой. Тогда наступили трудности: постоянная нехватка денег, ты стала очень капризной, не желала оставаться у соседей, пока я работала в поле. Было очень трудно. Но через год твой отец нашел меня, как-то узнал, что я живу у бабушки и что у меня есть дочь. Он никогда не был идиотом, сложил два плюс два и понял, что ты его дочь. Начал помогать, навещал нас раз в месяц. Ты тогда была маленькой девочкой, возможно, и не помнишь, но с тех пор он был в твоей жизни».

Не стал дальше слушать все это, зная, к чему ведет женщина. Поэтому выключил диктофон и устало уперся затылком в подголовник, прикрыл глаза. Кажется, она тогда знала, что Юсупов захочет убрать и её?

— Может, встретимся в моем клубе? У меня столько вопросов, думаю, только ты сможешь ответить на них, Серый.

Глава 29

Глава 29

Полторы недели спустя.

Вы когда-нибудь чувствовали, что что-то потеряли в себе? Что-то очень ценное, но не знаете, что это может быть? Пытаетесь вспомнить, но никак не можете вспомнить, что. Со мной тоже было такое. Нет, сейчас я чувствую именно это. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что жизнь потеряла для меня краски, смысл. Я не вижу, для чего теперь жить. Или для кого. Жизнь для меня потеряла смысл. С того дня, как после операции я проснулась и узнала, что не смогла спасти ребёнка, ощущение, что во мне живет только ненависть. Ко всем. К окружающему миру. К моей судьбе. К Леониду. К себе. Чувствую, что это чувство медленно окружает меня, не дает расслабиться и отпустить всё.

Ненавижу! Ненавижу-ненавижу-ненавижу! Всех! Дайну ненавижу! Её маму — Римму, ненавижу! Ненавижу свою судьбу, что оказалось в такой ситуации — всё.

— Нина, ты должна поесть. Леонид Никитич будет вне себя от злости, если с тобой что-то снова случится.

Ко мне присаживается Маргарита, держит в руке больничную еду, требуя от меня, чтобы я поела. Терпеть не могу больницу, её запах, еду. После всего, что случилось, у меня с больницей ассоциируется только потеря близких людей.

Возможно ли, что я сломалась?

— Не хочу, не заставляй.

Даже не смотрю в сторону бедной девочки, гипнотизирую окно. Кажется, жизнь закончилось только у меня, за окном было шумно.

За полторы недели Леонид нечасто навещал меня, отмазывался работой. Я стала видеть рожу Дикого чаще, чем своего бандита. Это давало надежду, что смогу сделать задуманное. А именно — сбежать из больницы. От людей мужа, от него. От всего этого дерьма! Я вообще не понимаю, почему меня все еще держат в этой чертовой больнице, где воняет трупами и смертям? Меня уже тошнит от всего этого. Я хочу домой. В деревню, где родилась. Где выросла моя мама и я до своей шестилетия. Пусть катится к чертям этот гребаный город! Я проклинаю тот день, когда мы переехали сюда!

— Ты снова задумалась, — обиженно сказала Маргарита. Она сидела в диване напротив меня и читала книгу.

— Я могу целый день это делать, чем и занимаюсь, — небрежно хмыкнула, на секунду перевела взгляд на неё. Девушка грустно улыбнулась и встала с места. Поправила футболку и подошла к моей кровати.

— Нина, — накрыла мою руку и сжала в своей руке, — мне жаль, что с ребенком так вышло. Но это не повод убиваться.

Посмотрела на неё и резко убрала руку. Поднялась на локтях. Злость бурлила в крови, после выкидыша я не контролировала себя. Вспышки гнева уже стали моей частью.

— Если ты ничего не знаешь, то просто помолчи! Леонид нанял тебя, чтобы ты присмотрела за мной. Вот теперь занимайся своей работой, а ко мне не лезь!

Возможно, я зря была с ней слишком резка, но не хочу, чтобы мне говорили, что делать. Это мне решать — убиваться или нет. Это не они потеряли своего ребёнка и не понять, каково это.

— Прошу, оставь меня одну!

— Нина, — Маргарита только сделала шаг ко мне, как я вытянула руку, останавливая её.

— Не нужно, Маргарита, не стоит меня жалеть. Уходи, пожалуйста. Мне хватает и охранников, которых нанял муж.

Девушка поджала губы, но молча покинула палату, оставив меня одну. Моя душа болела, в сердце образовалась дыра, я буквально ощущала её. Меня снедало чувство вины, с каждым днем я тонула в нём. И я не предпринимаю никаких усилий, чтобы спастись. Может, я эгоистка?

Мои мысли прервала медсестра, которая вошла, чтобы проверить систему. Я молча наблюдала за ней, кусая губы, и продумывала в голове свой план побега. Не уверена, что женщина отнесется ко мне с пониманием и поверит в мой рассказ. Всхлипываю, привлекаю к себе её внимание.

— Вам нехорошо? Позвать доктора? — обеспокоилась она и подошла ко мне. Я отрицательно помотала головой. Конечно, мне было плохо, но не физически.

— Нет, со мной все хорошо, но, — я заплакала и закрыла лицо руками. Плакала я искренне, чувства были настоящими, как и боль. — Мне плохо в больнице.

— Ничего, дочка, это жизнь, привыкнешь ко всему, — мягко сказала она, глядя мне в глаза. Было видно, что женщина добрая. — А что у тебя случилось?

— Выкидыш.