Его пленённая леди

– Да, конечно, сэр, – поспешно сказала женщина. Она пробежалась пальцем вниз по странице. Нелл задержала дыхание.

– Единственные дети, которых мы приняли на той неделе, были мальчик двух лет и девочка десяти месяцев, поступившая к нам вместе с матерью.

Сердце Нелл упало. Она как будто издали услышала, как Гарри произнёс:

– Вы сказали, что обычно не берёте очень маленьких детей. А кто берёт?

– Приют для подкидышей капитана Корэма на Блумсбери–филдс.

– В таком случае, мы поедем туда, – сказал он.

Нелл уже была на полпути к двери.

* * *

Приют для подкидышей капитана Корэма был расположен в наиболее широкой части Блумсбери–филдс. Внушительное кирпичное здание с двумя массивными крыльями, охватывающими внутренний двор.

На этот раз они разговаривали с управляющим: крупным мужчиной в строгом чёрном костюме.

– Да, мы берём детей только до двенадцати месяцев, – сказал он им, протирая пенсне с золотым ободком. – Ребёнок вашей кузины – незаконнорожденный, я полагаю?

Нелл не могла говорить.

– Да, – сказал Гарри.

– Первый ребёнок у матери?

– Да, – снова сказал он.

Мужчина поместил линзы на нос и уставился через них на Нелл.

– И от матери хорошего происхождения?

– Да, – твёрдо сказал Гарри.

– Тогда есть большой шанс, что он был принят сюда. Говорите, девятнадцатого или двадцатого октября? – Он поправил пенсне и сверился с записями.

Ладонь Нелл скользнула в руку Гарри. Она ждала.

– Со второй недели октября по последнюю было принято несколько детей женского пола этого возраста, – сказал он наконец. – Как звали вашу покойную кузину?

Нелл безучастно смотрела на него.

– Она не уверена, под каким именем её отец мог поместить сюда ребёнка, – объяснил Гарри.

– Он хотел избежать скандала, – Нелл, наконец, совладала со своим голосом. – Её зовут Виктория Элизабет.

Брови мужчины поднялись.

– Наречена двумя именами, – протянул он. – Понятно.

Директор сверился с записями и покачал головой.

– О ребёнке с таким именем записей нет.

– Какие имена у вас есть? – спросил Гарри.

– Боюсь, что не могу открыть вам этого.

Нелл сильнее сжала руку Гарри.

– Проверьте Фреймор.

Мужчина просмотрел регистрационную книгу.

– Нет.

– Демон.

Снова ожидание, исполненное агонии, но...

– Нет.

– Фермин.

– Нет.

– Смит, Джонс, Браун.

Мужчина даже не побеспокоился проверить. Его глаза были полны сострадания, когда он позвонил в маленький колокольчик. Вошла женщина в тёмном бомбазине.

– Сестра, не могли бы вы показать этой женщине и её мужу подарки на память с октября этого года? Там может быть что–то, что она узнает.

– Подарки на память? – Нелл было интересно, что он имел в виду. Она взглянула на Гарри, но тот покачал головой.

– Пойдёмте, мадам, – сказала женщина и поспешила к выходу. Жёсткий материал шуршал при каждом её шаге. Она привела их в маленькую комнатку со столом и большим шкафом, жестом предложила Нелл и Гарри присесть, затем открыла шкаф. Шкаф содержал ряды маленьких коробочек, размещённых друг над другом, каждая из которых была подписана. Женщина взяла одну, помеченную октябрем 1817 и поставила её перед Нелл.

– Посмотрите, не покажется ли вам что–то знакомым, мадам.

Она отошла в угол комнаты и стала ждать.

Заинтригованная, Нелл открыла коробку. На первый взгляд это выглядело как куча мусора, ненужных мелочей, собранных без видимой цели и не имеющих связи между собой: ключ, маленькое деревянное сердце с инициалами, вырезанными на нём, эмалированный медальон; свиток бумаги, перевязанный грязным обрывком ленты; лоскут потрёпанной ткани, обёрнутый вокруг заколки; пуговица, сломанный шестипенсовик, белое изящно вышитое шёлковое сердце, свинцовая рыбка, вроде тех, что используют рыбаки; сплетённое кольцо из того, что было похоже на человеческие волосы. Каждый предмет имел ярлык, привязанный к нему ниткой.

Охваченная любопытством, Нелл взяла сердце с вырезанными инициалами, чтобы прочитать ярлык. На нем была цифра и надпись: «Джимми Дэйр. Его па вырезал это для нас обоих». Сердце Нелл перевернулось.

– Большинство матерей что–то оставляют, маленький знак любви для своих детей, – объяснила сестра. – Я делаю некоторые надписи. Многие из этих бедных девочек не умеют читать и писать.

Нелл взяла другой пронумерованный ярлык. «Благослови и сохрани Бог мою дочь». Её губы задрожали. Трясущимися пальцами она переворачивала каждый ярлык, быстрее и быстрее, молясь, чтобы найти что–нибудь с почерком своего отца на нём. «Твой па был маряк и я сильно любила иго». На одном было просто написано: «Прости меня».

Ярлык при пуговице гласил: «Томми Джонсу от его мамочки». Она взяла вышитое шёлковое сердце. Ярлык был подписан красивым каллиграфическим почерком: «От твоей матери, которая сбилась с пути истинного и потеряла самый дорогой подарок, который дал ей Господь». Глаза Нелл наполнились слезами.