Его пламенное сердце

Аристидес почти не слушал ее, сосредоточившись на ребенке, рыдающем у нее на руках. Малыш протягивал к нему ручки, по его пухленьким щечкам и дрожащему подбородку текли слезы, как будто он умолял Аристидеса спасти его от какого-то монстра, который хотел его проглотить.

Не осознавая своих действий, Аристидес почувствовал, как его руки потянулись к ребенку. Женщина немного ослабила свои объятия, и малыш наклонился к нему…

— Элен!

Это была Селена. Женщина отступила назад. Ребенок снова зашелся плачем, но, увидев свою мать, радостно завизжал.

Селена была похожа на разъяренную тигрицу, которая бросилась на защиту своего детеныша:

— Элен. Отнесите Алекса обратно в комнату. Соберите вещи. Мы уезжаем.

Женщина выглядела потрясенной резкостью Селены, которой она, по-видимому, никогда от нее не ожидала. Она виновато посмотрела на Селену, кивнула и бросилась прочь с ребенком, который снова разрыдался, в детскую комнату.

В глазах Селены бушевал огонь.

— Что ты здесь делаешь? Как ты посмел следить за мной?

Он покачал головой. Не для того, чтобы отрицать ее обвинение. Но чтобы собраться с мыслями.

Хотя она не ждала ответа. Это был риторический вопрос. Она ясно дала понять это, когда резко развернулась, взметнув при этом облако своих волос, и направилась к выходу.

Сарантос не мог пошевелиться. Все в голове перепуталось. С трудом набирая в легкие воздух, он смотрел, как она отдаляется от него. Собравшись с силами, он ринулся за ней и схватил за руку.

Она резко развернулась и возмущенно воскликнула:

— Я же сказала тебе, оставь меня в покое! Я же сказала…

— Ты не сказала мне.

Она изумленно посмотрела на него, услышав грубый тон его голоса. Селена видела, что он потрясен и не может прийти в себя.

— Ты не сказала, что у тебя есть сын от меня. Мой сын.

Он увидел, как на ее лице отразилась череда смешанных эмоций, начиная от замешательства и заканчивая яростью.

Но Селена Лувардис не была бы первоклассным юристом, если бы позволила своим эмоциям взять над нею верх.

Она вытянулась как струна, и ее лицо приняло непроницаемое выражение.

— А почему я должна была это делать? Какое отношение это имеет к тебе?

— Ты решила за всех нас, что никакого.

Губы Селены задрожали, но она пересилила волнение и с вызовом посмотрела на Аристидеса:

— Послушай, Сарантос, если ты боишься, что это как-то отразится на тебе, я могу успокоить тебя. Мы просто дали выход своим эмоциям. Я сказала тебе, что у меня безопасные дни. Это оказалось не так. Я не учла гормональный сбой, который произошел вследствие стресса, полученного из-за смерти отца. Ты не удосужился связаться со мной, чтобы проверить, не забеременела ли я, а я не стала беспокоить тебя, чтобы уточнить, как ты отнесешься к тому, что я рожу от тебя ребенка. Я уверена, если бы ты узнал, ты бы отказался от него. Я единственная хотела его. Поэтому он мой. И только мой. Конец истории.

В эту секунду из детской комнаты вышла нянечка Алекса. Она усадила малыша в прогулочную коляску и быстро направилась к выходу.

Селена нетерпеливо посмотрела на Сарантоса, как будто умирая от желания быстрее завершить разговор и никогда больше не возвращаться к нему:

— Я сожалею, что ты увидел Алекса, и еще больше сожалею о том, что ты признал в нем своего сына. Но знаешь, на самом деле ничего не изменилось. Я всегда хотела родить ребенка для себя. Воспользоваться донорской спермой. В принципе все почти так и получилось. Ты можешь спокойно возвращаться к своим делам. Также ты можешь исключить меня из списка женщин, с которыми можно договориться о встрече. То, что ты предложил мне любовную интрижку, это было всего лишь дополнением к твоей деловой поездке. Скорее всего, это было вызвано моим сопротивлением. Ты пришел уладить дела насчет контракта, и ты это сделал. Мое соглашение насчет партнерства в бизнесе остается в силе.

Казалось, она дает ему понять, что для него больше не будет места в ее сердце.

— Прощай, Сарантос. Я очень надеюсь, что дороги нашей личной жизни больше никогда не пересекутся. — С этими словами она развернулась и зашагала прочь.

В этот раз Аристидес не стал ее останавливать.

Он смотрел, как она подошла к Элен и, взяв у нее коляску, вышла на улицу.

Сарантос стоял, не в силах пошевелиться, уничтоженный грубой правдой, которую она бросила ему в лицо.

Она права.

Если бы она связалась с ним, он бы ответил, что меньше всего ему сейчас нужен ребенок. Пока он не последовал за ней и не увидел Алекса, сама мысль о детях приводила его в ужас.

Но теперь он увидел своего сына.

И снова встретился с ней.

Разве теперь в его жизни есть что-нибудь важнее, чем они?

Селена держалась до последнего. Она уложила Алекса в кроватку и отослала Элен, извинившись за то, что набросилась на нее за неожиданное вторжение Аристидеса. Затем она позволила хаосу поглотить ее.

Не раздеваясь, Селена рухнула на кровать.

Аристидес не только узнал о существовании Алекса, он признал в нем своего сына.

Она все еще не могла поверить, что он мог сделать это с одного лишь взгляда на малыша.