Его отражение

Сборы по поводу важного благотворительного приёма проходили в родовой резиденции. Эрик не любил здесь жить: в город ехать далеко, жизнь по аристократическому уставу, а интерьер раздражающе помпезен. Функциональность и минимализм ценил гораздо больше. Здесь же все дышало тяжёлой роскошью прошлых веков. Вроде и красиво и эффектно, но ощущение музея не покидает ни на миг. Но Ева удивительно гармонично вписывается во все эти излишества, даже в кроссовках, что уж говорить о наряде от кутюр.

Он наблюдал, как суетливо девушка поправляет платье и придирчиво изучает себя в зеркале, на лице у неё мелькает проказливая улыбка. Его бы воля и точно никуда бы не поехали, но обещание нужно сдержать.

– Поехали. И не смей ко мне прикасаться! – пригрозила блондинка, подозрительно косясь на него, – я серьёзно, Эрик, держи себя в руках.

– Ага, прям как ты, – иронично согласился, забавляясь, что в итоге виноват он, оказывается. А не страстная и чувственная девушка.

Доехали без опозданий, но с нарушением скоростного режима в два раза. Последнее волновало наследника бизнес империи ничтожно мало. Эрик кинул ключи от машины парковщику и помог выйти спутнице. Они, не сговариваясь, нацепили на лицо маску вежливого спокойствия. Эрик предложил девушке локоть и они чинно последовали ко входу.

Приём проходит в пафосном отеле, где Алессандра любила снимать банкетные залы – роскошно, помпезно, но со вкусом – белый мрамор, умеренная позолота, классические линии и фактуры.

Сегодня собрались богатые и очень богатые люди. В их узком кругу обожают публично сорить деньгами и притворятся миротворцами. Эрик разглядывал гостей и саркастично комментировал для Евы присутствующих:

– Смотри, я тоже однажды стану как тот олигарх с пузцом, лысиной и откровенной эскортницей рядом, – девушка тихо фыркнула, в глазах искрил смех, но Эрик продолжал серьёзным тоном: – Она бестолково улыбается и пьёт шампанское. Знаешь почему? Разговаривать, скорее всего, ей запретили. В принципе, понимаю такое решение. А вон та дама с подозрительной шкуркой на плечах – это кто ж такой красивый помер – жена дядечки в фиолетовом пиджаке. Ага, вон того самого, который тискает красотку в белом. Как думаешь, у них l'amour a trois9?

– Как знать, – хихикнула в том же тоне, – там может быть и гастрономический интерес. Глянь на его габариты и голодные глаза. Или жена просто заботливая – лично выбирает любимому фаворитку этого месяца.

– Угадала, – хмыкнул Эрик и прошёл чуть дальше, – Ха, есть ещё интересный вариант – вон тот мужик с пустыми глазами маньяка, магнат с юга, сидит на нефтяном фонтане и по слухам – педофил.

Эрик вежливо кивнул – все же партнёр отца – а потом отвернулся. Настроение шутить пропало и у Евы – она держалась за его локоть и сохраняла внешнее спокойствие, хотя ладонь довольно крепко уцепилась. Эрик ободряюще улыбнулся, понимал её – сборище на любителя. С гораздо большим удовольствием он бы поехал куда угодно, хоть в зоопарк. Но если для Эрика это было привычное болото, то Ева всегда страдала.

– И почему ты оказался мажором голубых кровей, – проворчала девушка. Покровский иронично фыркнул в ответ: Ева с большим неудовольствием привыкала к его миру, – вот свезло так, свезло…

– Улыбайся, родная, – он сунул ей бокал шампанского. Золотова ворчит, а ведь делает успехи – неплохо держит лицо, довольно свободно держится, разговор может поддержать и нервы потрепать особенно навязчивым, – завтра нас самолёт унесёт в красивое место, где мы будем делать что хотим.

– Надеюсь, мы хотя бы по городу погуляем? – намекнула Ева на прошлый уикенд, – имей в виду я планирую выбраться из отеля. Это же Париж.

– Обязательно, – хмыкнул, мысленно прикинув, вряд ли они вылезут из постели сутки. Хотелось хотя бы несколько дней спокойствия.

У Эрика выдался на редкость поганый месяц. Отец требовал вникать в дела, практически не отпускал на выходные. Не хватало времени даже на отдых, не то, что на музыку или на нормальное общение с друзьями. Но больнее всего резали слова отца о музыке. Мол, хватит маяться дурью, стоит бросить чёртову гитару и наконец, принять руководящий пост в компании. А через пару лет вообще переехать в Нью-Йоркский филиал и заниматься серьёзными делами.

Последний разговор закончился скандалом, чего уже очень давно не было. На какое-то время Александр Андреевич оставил сына в покое, позволил отдохнуть от учёбы и не нагружал делами. По его мнению, настало время, когда следует вникать в дела бизнеса, который по большей части за границей, именно потому и образование Эрик получал подходящее.

– Я думаю о твоём будущем, сынок! – орал Покровский, – сколько можно увиливать! Какая к чёртовой матери, музыка и игры! Тебе пора нарабатывать практические навыки! На хрена я оплачивал твоё образование?! Блестящее, к слову! Ты же не идиот, все прекрасно понимаешь! Тебе не пятнадцать лет, Эрик!