Его ошибка (СИ)

Я встаю и иду по проходу, ощущаю на себе взгляды охраны итальянца. Закрыв на засов дверь, я упираюсь руками в раковину и отдаюсь рыданиям. Когда я вошла на борт, я поняла, что это действительно конец. Из другой страны мне никогда не сбежать. Я навсегда буду жить в заточении и играть роль ручной куклы. Больно. Как же мне больно. Новость о беременности стала для меня шоком, но будь я в других обстоятельствах, будь я рядом с Адамом, я бы была не в себя от радости, но только не сейчас. Родить малыша я не смогу и решать это точно не мне. Он своей безысходности хочется реветь больше и больше, но я решаю прекратить истерику и навсегда выкорчевать все чувства и эмоции. Если мне придется жить в таких условиях, то нужно приспосабливаться.

Я выхожу с кабинки туалета когда наш самолет приземляется в аэропорту Вероны. Итальянцы называют Верону городом мостов. Так оно и есть, по пути к загородному дому мы проезжаем по узким улицам города и мне удается вживую увидеть несколько мостов. Старинный город покоряет меня своей живописной архитектурой, волшебными пейзажами и романтичной атмосферой. Ведь Верона — город Ромео и Джульетты. Как иронично.

— Не устраивай голодовки. Не выйдет. — Рицца прожигает меня взглядом, плотно сжимая в руке вилку с ножом.

— Я не голодна, — я отодвигаю тарелку с бифштексом и отпиваю воду в стакане. Ужин в вилле Матео — последнее, что меня сейчас волнует.

— Мне не нужен мертвый товар, так что ешь.

Я делаю глубокий вдох и осмеливаюсь на то, что может обернуться против меня:

— Пожалуйста, выслушайте меня, — я делаю глубокую паузу и Рицца направляет на меня свой свирепый взгляд, от которого по спине пробегает стая мурашки и я совершенно забываю все слова, который хотела произнести. — Меня дважды похищали и запирали, словно скот в загоне. Меня никогда ни во что не ставили и делали все против моей воли. Меня пытались изнасиловать и убить. Меня накачивали наркотиками в тот момент, когда я была беременна. И все это абсолютно ни за что. Я никогда на свете не хотела никому зла. А надо мной вновь и вновь издевались, — я встаю из-за стола и падаю перед мужчиной на колени. — Но я прошу вас об одном: дайте мне возможность выносить и родить этого ребенка. Я обещаю, нет, я клянусь своей жизнью, что никогда не попытаюсь сбежать от вас. Как только мое тело восстановится после родов, я буду ваша. Я буду ваша до конца моей жизни. Буду беспрекословно выполнять все ваши приказы и прихоти. Вы сможете делать со мной все, что угодно. Я все вытерплю. Я все сделаю. Только пожалуйста… Прошу вас…

Я останавливаюсь, чтобы восстановить дыхание и успокоить быстро бьющееся сердце. Руки дрожат, а ноги совсем не слушаются. Это моя последняя надежда. Если погибнет мой ребенок, то я умру вместе с ним.

Матео Рицца хмурит брови и нос, отчего на переносите появляется заметная складка. Его руки до побеления в костяшках впиваются в кожу кресла. Глаза наполнены злобой и ненавистью.

— Ты уже моя, не забывай об этом, — его стальной голос режет и дает воображаемую пощечину. — И только мне решать, что ты будешь делать с этим ребенком. Думаешь мне нужен чей-то выродок? Ты глубоко ошибаешься.

Глава 29

Я нарезаю овощи, зелень и наполняю ими деревянную миску. Заправляю все оливковым маслом и перемешиваю. Резкий звук неподалеку дает понять, что тосты приготовлены. Достаю горячие корочки хлеба и накладываю их на тарелку. Прохладный ветерок с распахнутого настежь окна просачивается в кухню и заполняет всю комнату. Воздух в Италии совершенно другой: он пахнет морским бризом, пряными травами и медом. Тянусь к голубому махровому пледу и накрываю им самого дорогого человека. Мой сын. Только он заставляет меня просыпаться по утром и продолжать жить. Я благодарна Богу за все, что случилось со мной, ведь в результате у меня появился он. Все, что будет дальше — неважно, ведь я знаю, что со всем справлюсь. Он смотрит на меня своими бездонными серыми глазками и что-то во мне екает, от чего я наклоняюсь и вдыхаю его запах. Он пахнет детством, счастьем и свободой.

Год назад Матео Рицца сжалился надо мной и выполнил мою единственную просьбу. Он сохранил моего ребенка. Все это время он не притрагивался ко мне, и терпеливо ждал, когда наступит день моих родов. За это я безмерно ему благодарна и обязана своей жизнью. Моя судьба навсегда переплетена с этим человеком. За все время мы лишь обменивались парочкой фраз, ведь в свой загородный дом он приезжал крайне редко. Оказывается мужчина, который покупает людей на аукционах, не так жесток и безжалостен.

Эмин — имя моего сына. Поразительно, но он так похож на своего отца. Смотря в глаза сына, я вижу Адама. Боль никуда не делась, я только научилась с ней жить. Ведь Адам жив.

3 месяца назад