Его одержимость

Хотя нет, дело мне есть. Если сучка будет постоянно о нем вспоминать, никогда не сосредоточится на мне всерьез.

Я вдыхаю аромат яблока. Это не то яблоко. Не так пахнет. Все, мать его, не то.

Блять. Вместо того, чтобы меня успокоить, нынешняя шалава меня только бесит и запахом, и поведением, и даже короткими стонами.

Больше не буду ебать никого, похожего на ангелка. Только ее саму.

А эту отдеру.

— Хватит. Вставай на четвереньки. Закатай платье к животу.

Я знаю, что шалава без белья. Никакой изобретательности и похрен.

Я смачно бью ее по упругой заднице, а затем крепко хватаю за горло, сдавливаю и начинаю нещадно вбиваться в нее сзади.

Девка слегка хрипит, но я знаю, что они кайфуют от небольшой нехватки кислорода.

Блять. А мне нихера не помогает. Я даже кончаю с трудом. То ли я слишком пьян, то ли сегодня у меня стоит лишь на долбаного ангелка.

Я выпроваживаю хнычущую девку со следами моих пальцев на шее, стягиваю резинку, выкидываю и задумываюсь.

Надо проспаться. Голова не варит нихера. В таком состоянии я сам себе не друг.

Я рискую нарушить все рекомендации Хименеса разом, и только мысли о Кларе заставляют меня лечь на бок и укрыться одеялом.

* * *

В рот мне как коты нассали. Три, мать его, ночи. Хорошо же я вырубился. Башка трещит, а член стоит, как не падал.

Я кое-как доплетаюсь до своего холодильника и выпиваю то, что Хименес велел принимать в таких случаях. Чистый яд. Мерзкое пойло.

Ну и правильно. Бухать надо меньше.

Я звоню Рамосу и требую явиться рассказать, что происходило, пока я спал. И были ли происшествия с Рубио.

Рамос выглядит потрепанным, но докладывает о делах бодро.

А с Рубио не было ничего.

Луиса не жаловалась, а парням не пришлось ее ловить. Чика не устроила никакого бунта, все приготовленное послушно выпила и съела. Одежду не рвала, мебель не ломала.

Блять, мне подменили чику?!

Я отпускаю Рамоса и борюсь с нестерпимым желанием ее увидеть. Что за нахер?! Как теперь она водит меня за нос?!

Я не верю, что эта сучка может тихо и мирно спать после того, как она вообще не идет у меня из головы.

Почти весь долбаный сон я ее видел.

Началось с комнаты в нашем старом доме. Я как наяву увидел, что Клара лежит в гробу такая, какой я ее запомнил.

Прекрасная, еще совсем свежая и кажущаяся спящей. Строгая и очень бледная. До боли любимая.

Я подхожу ближе, впитывая каждую ее черточку, и вдруг нежные черты меняются. Вместо ее лица я вижу другое. А вместо гроба — широкую кровать с белыми простынями.

Анхела Рубио в белоснежном платье Клары смотрит на меня и улыбается. Я понятия не имею, какая у этой суки улыбка, но во сне вижу ее четко.

А она начинает смеяться надо мной и вдруг вскидывает колени и разводит ноги в стороны. Они все еще прикрыты платьем, но я невольно смотрю между ними.

— Отлижи мне, подонок.

Меня захлестывает такая ярость, что я, не помня себя, кидаюсь к суке. А она тает, как призрак, но по ушам продолжает бить ее заливистый смех.

Когда я в следующий раз выныриваю из серой вязкой дурноты, Анхела Рубио сидит у меня крепко на бедрах. Абсолютно голая. А я насаживаю ее на член мощными толчками. Ее груди с темно-коричневыми заострившимися сосками трутся о мой торс, а ее руки связаны в запястьях плотным бинтом.

— Ааах… Диего… Ди… его… хочу там… язычком.

Язычком, сука. Она явно нихера себя не контролирует, а меня простреливает диким возбуждением, и я во сне спускаю в нее без резинки.

И не знаю, кого ненавижу больше: себя или ее.

А потом ебу ее на песке. Она барахтается подо мной, но я вколачиваюсь в нее сзади, пригвождая к земле. Заламываю ей руки, а она вдруг так протяжно и сладко стонет, что мне сносит крышу. Песок скрипит за зубах, но мне плевать абсолютно на все, кроме девки подо мной, которая кричит то ли от боли, то ли от наслаждения.

Я опять вижу Клару. Это одна из последних наших встреч. Я тогда умолял ее бороться. Уверял, что мы ее обязательно вылечим.

Но Клара во сне просто отворачивается от меня, как и в невыносимой реальности.

Я предаю Клару, думая о какой-то суке.

Просто я выебал Рубио всего один раз. Великолепно, блять, горячую и узкую. Нужно ебать ее снова и снова, пока не пройдет эта долбаная одержимость.

Насрать, что сказал Хименес. Есть и другие способы.

Я вдеваю в брюки ремень, застегиваюсь и несусь по коридорам.

Парни на посту кемарят, но при виде меня вытягиваются по стойке смирно. За дверью тишина. Хотя иначе и быть не может — в этой комнате шикарная звукоизоляция.

— Идите в служебную, — я отпускаю их, пока не позову обратно.

Ключ вставлен прямо в дверь. Я бесшумно поворачиваю его, вынимаю из скважины и толкаю створку.

В комнате полная темень.

Неужели Анхела Рубио реально спит, а не поджидает меня с острым обломком чего-нибудь? Хотя я и сам не знал, что приду сюда в почти четыре ночи.

Я аккуратно вхожу в комнату и плотно закрываю за собой дверь.

Не слышу никаких звуков, но на кровати вижу неясный силуэт и подкрадываюсь к нему. Глаза постепенно привыкают к темноте.

Ангелок спит на спине, полностью укутавшись одеялом. Волосы заплетены в две косы, и она кажется еще более беззащитной и юной.