Его невеста

И пока я рассматривала эту страшную пасть, Андрей бросился ко мне и наклонился, на ходу подхватывая рукой. Он увлек меня за собой рывком, поднимая на ноги, и головокружение стало совсем нестерпимым.

Прямо перед нами было окно – еще пара шагов, и я полечу в стекло. Андрей упрямо тащил меня к нему. Одной рукой он обхватил меня, второй прикрылся, выставив локоть для удара.

Сердце сжалось от страха – в ожидании неуправляемого полета. Я буду падать, слепо прижатая к его груди – мы рухнем прямо на плитку. Так какая разница, Десмодов мне сломает ногу или я сама?

Нам выстрелили вслед – бояться поздно.

Я не заметила, как разбилось стекло – Андрей обнимал мою голову, защищая от осколков. Лицом я уткнулась ему в грудь и едва могла дышать – пальцы мощно давили на затылок.

Предплечьем он прикрыл мне спину, и можно сказать, мне повезло – когда мы вывалились из окна, я еще была целой. От внезапного чувства невесомости нутро сжалось в комок, дыхание перехватило, и я судорожно вцепилась в Андрея до немоты в пальцах и боли в суставах. Я очень хотела жить.

Рубашка наполнилось ветром, волосы бросило вверх – мы падали боком и левая сторона тела ныла в ожидании тупого, ломающего кости, удара.

Андрей сумел повернуться и его впечатало спиной в землю с глухим звуком. Падение прекратилось так резко, что мне показалось, что внутри что-то оборвалось. Мои ноги он сжал коленями и теперь резко отпустил.

Я распласталась на нем, бестолково пытаясь перевернуться или встать. В голове плавал туман, ворота и будка охраны впереди расплывались. Они так близко… Казалось, там, за этой кованой решеткой спасение. Но это не борьба за власть. Он будет преследовать нас.

Андрей встал со второй попытки и подхватил меня подмышку. Я с трудом держала равновесие, и первые шаги преодолела практически падая. Колени дрожали от слабости.

– Быстрей! – зарычал он.

Мы добежали до ворот, меня Андрей пропихнул между прутьями, и я упала на асфальт с другой стороны, раня руки. Он спрыгнул сверху, снова заставил подняться, и потащил в темноту.

– Нужно в людное место, – задыхаясь, выдавил он и пропустил меня в проход между зданиями.

Я полезла в темную щель, царапая об кирпич руки. Воняло старым домом и мусором, под ногами хрустели камни и битое стекло. Перед выходом на соседнюю улицу, залитую светом фонарей, я остановилась и обернулась.

Одну руку Андрей держал на моем плече, словно нуждался в опоре, а второй закрывал глаз. Между пальцами я видела темную кровь.

– Как ты? – я не узнала собственный голос, хриплый и перепуганный. – Дай посмотреть… Покажи.

Андрей что-то неразборчиво пробормотал и оперся спиной на стену. Задрал голову, словно пытался остановить кровотечение. Свет фонарей делал клыки, видные через приоткрытые губы, глянцевыми. Он дышал ртом и, кажется, еле боролся с болью.

– Эй! – я положила ладони ему на лицо, пытаясь сдвинуть руку, и Андрей отмахнулся головой, как от назойливой мухи.

– Все нормально, – огрызнулся он. – Надо спрятаться, пока он не пришел на кровь. Остальное потом.

Глава 27

Я перестала узнавать улицы, район был незнакомым. Зато прохожих стало меньше, а новостройки сменились старыми панельными многоэтажками.

Андрей сказал, что неподалеку у него квартира и можно укрыться там. Нужный дом оказался на отшибе. Серый, мрачный – почти без света в окнах, словно наполовину нежилой. В подъезде несло мусором и сигаретным дымом.

– Боже… – пробормотала я, прикрываясь ладонью.

Он не мог позволить себе что-нибудь получше? Хотя, зная склонность мэров к роскоши, неплохой выбор для тайного логова.

Андрей отпер дверь и пропустил меня в темную прихожую.

Глаз он все еще зажимал рукой. Я щелкнула выключателем, морщась от дешевого желтого света, и повернулась к нему.

– Не лезь, – отрезал он, догадавшись о намерениях. – Сначала сам посмотрю.

Квартира была маленькой – ванная примыкала к прихожей. Андрей включил свет и скрылся за скрипучей дверью, и я затарабанила в нее.

– Впусти!

– Ладно, входи…

Андрей сидел на бортике надтреснутой ванны, безвольно опустив окровавленную руку. Тусклый свет делал кожу совсем бледной, кровь неровными струйками натекла по левой стороне лица до самого подбородка и размазалась. Смотрел он в пол, непохожий на самого себя: уставший и изможденный. Руки дрожали, словно после изнурительного труда, с пальцев левой капало.

Я села на бортик рядом. Что с глазом так толком и не увидела.

– Дай посмотреть, – сглотнув, решилась я.

Он не возражал: я повернула к себе голову, заставляя взглянуть прямо.

Глаз, залитый кровью из рассеченной брови, был цел – веко припухшее, белок в кровоизлияниях, но он не вытек. Я тихо выдохнула.

– Ты им видишь?

Зрачок был расширен, словно утратил способность сокращаться.

– Почти нет, – Андрей вывернулся из рук и встал.

Он стянул футболку, повернувшись спиной, покрытой ссадинами и ушибами после падения со второго этажа. У меня самой ныло все тело. В пылу борьбы не замечаешь ударов – зато хорошо чувствуешь потом.

Андрей включил воду и зачерпнул горсть воды, бережно обмывая вокруг глаза.

– Кто он такой? – спросила я.