Его не звали, но он приперся

Самое смешное, что будь я простым бандитом, вроде одного из ее коллег, которых я умертвил, то она бы и не переживала особо. Да, такой бы относился к ней как к вещи, но с действием кольца она бы любила его и за это. Почти физическую муку ей доставляло понимание того, что я как раз таки могу относиться к ней как к человеку, чего она не получала ни от кого с самого детства, но предпочитал смотреть как на пустое место. Ну и доля презрения, пусть даже я старался его не демонстрировать, тоже присутствовала, доводя влюбленную в меня особь до злого отчаяния.

С этой стороны попытка разыграть «даму в беде» была вполне очевидной – одна из любимых ее тактик, пару раз неслабо выручавшая. Пусть сейчас она и была целиком искренней, но главного это не отменяет. Раз у нее не вышло в первый раз, когда я даже рта открыть ей не дал, сразу поняв, что она будет лгать, то нужно всего-то сказать правду. А правда у нее была, причем горькая и обидная. По идее, после такой отповеди излишне щепетильный аристо мог бы и вправду… нет, не полюбить ее, но хотя бы пожалеть и не отталкивать больше. Удивительно здравый и тонкий ход для простой горожанки, но женщины, если верить интернету, вообще горазды на подобные трюки, проводя их на голой интуиции. С другой стороны, судить всех девушек по тредам всяких невезучих кунов на 4чане это тоже не самое мудрое решение.

Как бы то ни было, но последнее, что она ожидала от своей не совсем театральной и точно не постановки, так это моего тихого и грустного смеха. Успеха и моих утешающих объятий – ожидала. Провала и пары пощечин, показывающих ей ее место – тоже ожидала. Но не того, что я начну смеяться с того, как она открыла мне свою душу.

– Тария… Умненькая ты вроде бы девушка, но временами слишком уж глупая. – Грустно-грустно, причем тоже искренне, протягиваю в ответ на непонимающий взгляд. – Нет-нет, я тебя выслушал, так выслушай, пожалуйста, меня самого.

Широким жестом обвожу лесную поляну, темноту самого леса и небо над нашими головами, словно охватывая их в огромный воображаемый круг. Заодно и выбиваю ее из снова начавшейся распаляться истерики.

– Видишь ли, Тария, дорогая… – Беру короткую паузу, чтобы лучше сформулировать мысль. – Алурей – это одна большая помесь помойки со скотобойней, где каждая тварь в людском или же монстрячьем обличии, видит в окружающих только ценный опыт. Трудно быть хорошим человеком в таких условиях, очень трудно, почти невозможно. Но знаешь, некоторые люди и, полагаю, нелюди справляются с этой задачей. Ну, знаешь, не быть скотами.

Меня снова начинает нести на крыльях вдохновения, а мои титулы, настроенные на поиск слабых точек чужого характера, только подливают бензина в разгорающееся в моем пердаке пожарище. Еще не гнев, скорее простое возмущение, пробивающее даже мою троллью толстокожесть и прямо таки шилом в седалище тыкающее.

– Я, знаешь ли, имею право тебя презирать не потому, что я благородный и честный, а ты мерзкая и подлая, но потому, что я тоже видел некоторое дерьмо. Много, очень много дерьма. – Уверен, моя улыбка сейчас получилась предельно маньячной. – И я искренне сомневаюсь, что пьяный домашний тиран сравнится в степени гарантированных неприятностей с троицей голодных гоблинов. И уж точно мне трудно принять твою позицию, после того, как я легендарных тварей навидался больше, чем на несколько жизней вперед.

Глотку буквально спирает от рычания, а оскал разрывает лицо, когда я вкладываю самого себя в свои слова. С удивлением понимаю, что сейчас я действительно говорю то, во что сам верю.

– Я – это прямое доказательство того, что выжить можно даже в самом большом чане с нечистотами, которых там выше головы. Мне претит называть себя хорошим человеком, просто чтобы не лгать самому себе, но, понимаешь, Тария, я хотя бы старался. – С рычания перехожу на настоящее шипение, одновременно злое и веселое. – Старался поступать не только по выгоде, но и просто исходя из банальной человечности. Совершать всякую нелогичную чушь, просто потому что я могу сделать доброе дело, не потеряв при этом ничего. Ты – даже не пыталась. Ты просто упивалась своей ненавистью, жалостью к себе и желанием жить лучше . Это объяснимо, это правильно даже, с точки зрения чистой логики.

Усилием воли беру себя под контроль, не давая сорваться и надавить слишком сильно, интуитивно понимая, что сейчас она в шаге от слома. Много ли ей для того слома нужно? Слишком она слабая, примитивная… жалкая.

– Я презираю тебя потому, что вижу в тебе ту, кем мог стать я сам. Только и нужно было, что последовать логике, отвернуться в нужный момент, не делать глупостей, не лезть не в свои дела и брать то, что мог взять. Разница лишь в том, что с моими силами я бы принес намного больше бед, чем смогла натворить ты. Обидно, согласен, но у нас же сейчас вечер откровений, правда?