Его не ждали, но он приперся

Ясновидение четко указывало на это, посылая ворох несвязанных видений. Он привык бить стрелой из засады или из-под защиты спин товарищей, привык убивать своими ловушками и петлями, привык измываться над теми, кто слабее, но сражаться он не умел. Зато умел бояться, а бурная фантазия и опыт подсказывали сотни вариантов пыток, которые могут применить к нему самому.

После таких картин мне как-то совсем перехотелось разбираться по-хорошему, ибо невинными агнцами все эти ребята, включая и основную группу, точно не являлись. Хотелось поиграть в гестапо, если честно, но усилием воли задавил вспышку садизма. Во-первых, долго и неэффективно, а во-вторых, зачем мне тогда мои зелья и способности Тарии?

Кстати, о сиськах!

- Тария, допрос провести сможешь? - Прощупываю почву, проверяя, готова ли она к использованию своих способностей. Мало ли, вдруг она будет стесняться, или переживать из-за этого.

- Канеш, хоть прям сейчас! - Согласие прозвучало еще до того, как я закончил обращение.

Переживать?

Стесняться?

Тария?

Совсем мне солнышко голову напекло, честное слово.

Лосий в ответ на процесс "дознания" только хмыкнул, а вот Ганс, собака такая, заржал как моя лошадь и только что не пальцем тыкал. Судя по всему, они оба были знакомы с фактом существования воздействующих на сознание способностей. Не сильно удивились они и тому, что такая силушка богатырская есть у Тарии, тем более, что я уже намекал на нечто подобное. Но вот сам фокус сей способности, вызвал у обоих тот еще разрыв шаблона. Но если вежливый и сдержанный аристократ сумел удержать свои эмоции, не желая устраивать сцен, то Ганса просто прорвало. Пришлось даже заткнуть его, чтобы не мешал допросу. И все равно он тихонечко подвывал в рукав, утирая выступившие на глазах слезы.

К счастью, Тария, стянувшая с себя кожаный жилет и находящуюся под ним рубашку, оставшись, так сказать, топлесс, игнорировала его с воистину аристократической выдержкой. Впрочем, ее куда больше интересовала возможность воспользоваться своими новообретенными способностями - от такого контроля над чужими мозгами ее заводило похлеще, чем от иного любовного зелья, что требовало от нее немалого самоконтроля.

- Молчите, пока не спросят. Не двигайтесь. Отвечайте на все вопросы, которые вам зададут. Не переживайте и не бойтесь. Все происходящее нормально, вам ничего не угрожает. Не слушайте ничего, кроме наших вопросов. Не обращайте внимания на наши разговоры друг с другом. Отвечайте полно и только по делу.

После высказанной тирады женщина задумалась, не приказать ли им еще чего-то, но не найдя ничего такого, принялась одеваться обратно, стараясь держаться к нам всем спиной, дабы избежать случайностей. Впрочем, я, предаваясь паранойе, все это время держал включенным свой Взор, опасаясь сюрпризов с ее стороны. Даже если эти сюрпризы будут случайны.

- А ты, однако, суровая краля. - Только и молвил проржавшийся следопыт, чем заслужил самодовольное фырканье в свой адрес. Вот уж кто, а сама Тария в своей суровости не сомневается даже тогда, когда нужно было бы усомниться.

Игнорирую очередную перепалку этих двоих и, переглянувшись с устало вздохнувшим Лосием, поворачиваюсь к неподвижно сидящей четверке. Сегодня у нас по плану длительный и плодотворный разговор о вечном. И что-то мне подсказывает, что после этого разговора я не захочу решать проблему с пленниками тихо, мирно и без крови. Скорее даже наоборот - искренне пожелаю добавить кровавых тонов в серые будни их не слишком праведных жизней.

- Ну-с, приступим. А скажите-ка мне, чем вы занимаетесь по жизни...

В королевстве Меларет с рабством все обстоит сложно. Оно как бы и есть, но все же не слишком популярно. Рабов используют для самых грязных и опасных работ, во всяких подпольных боях, как прислугу для действительно богатых перцев (которым проще один раз купить раба, чем содержать штат свободных) ну и, конечно же, продавая всякие постельные игрушки. Это - основа местного рабского рынка.

Проблема тут все та же - сами меларетцы могут попасть в кандалы при очень ограниченном перечне условий. Долги, преступления, плен во время военного конфликта и все такое прочее. Естественно, что подобных неудачников было не то чтобы мало, но представляли они собою, в основном, самую нижнюю планку живого товара. Толку от таких рабов мало, разве что только в бойцовские ямы отправлять, ведь бывшего татя или солдата вражеского государства никак нельзя превратить в полезного рабочего. Да и те трудяги, что проданы были в долговое рабство, в большинстве случаев являются работниками весьма посредственными.