Его (не)приличная ведьма (СИ)

Хриплый, рваный вдох откуда-то с края поляны привлек его внимание. Красиво очерченные губы растянул безумный, кривой оскал. Он уродовал нежные, мягкие черты юного лица, превращая его в самую настоящую гротескную маску. Медленно поднеся руки к лицу, парень прижал их к щекам, оставляя на светлой, лишенной растительности коже алые отпечатки. Прикрыв глаза, он шумно втянул носом воздух и застонал от удовольствия, ловя языком испачканные в чужой крови пальцы. Слизывая темную, солоноватую жидкость, пробуя ее как изысканный деликатес. Вдыхая полной грудью густой, липкий аромат смерти и разложения, застывший вокруг него.

«Ребенок… ребенок… ребенок…»

«Достоин… достоин… достоин…»

«Возвысься… возвысься… возвысься…»

«Убей!»

Шепот. Навязчивый, провоцирующий, сводящий с ума. Он зудел под кожей, он стучал в ушах. Его хотелось выскрести из черепушки, заткнуть раз и навсегда. Сделать хоть что-то, чтобы получить хоть пару минут чистой, ничем не оскверненной тишины. Блаженной пустоты, наполнявшей его тело небывалой легкостью и эйфорией. И он делал. Пил, кололся, забывался в наркотическом и алкогольном флере, пока не понял, что это не спасет. Голоса все равно возвращались.

Исподволь, незаметно, они пробирались в его голову и шептали-шептали-шептали. Снова-снова-снова. Яростно, отчаянно, зло. С надеждой и презрением. С безумным смехом и томным предложением. Они шептали-шептали-шептали до тех пор, пока он…

Не сдался. Дрогнувший в руке атам распорол чужую грудную клетку точно посередине. Вошел под кожу, как нож в масло, мягко и плавно. Ударивший в нос запах, сладкий и такой заманчивый, вскружил голову и отключил инстинкт самосохранения. Он не помнил, как наклонился, собирая языком крупные, алые капли. Не помнил, как отчаянный, полный боли крик сменился задушенным, тихим хрипом. А затем и вовсе умолк, оставляя после себя застывший, стеклянный взгляд мертвой волчицы и…

Замолчавшие голоса в голове.

«Глупый… глупый… глупый….»

«Ты не сможешь… не сможешь… не сможешь…»

«Убежать… убежать… убежать…»

«От нас!»

Мальчишка тихо фыркнул, подняв руки и уставившись на длинные, бледные пальцы. Черный лак на ногтях мрачно сверкал в неверных отблесках костра. Грязные линии рун скользили по коже, заполняя собой все видимое пространство. Они оплели запястья кривыми, уродливыми браслетами, поднимаясь выше, к плечам. Переползая оттуда на спину и грудь. Обвивая шею колючим, терновым венцом с острыми, ядовитыми иглами.

Легко рванув ворот рубашки, юноша провел указательным пальцем по груди, ногтем царапая магический рисунок. Улыбаясь, когда в ответ руническая, проклятая вязь стянула кожу, сдавила ребра, мешая дышать.

«Наш… наш… наш…»

«Достоин… достоин… достоин…»

«Убей же… убей же… убей же…

«Убей их всех!»

Сдавленный, хриплый стон резанул уши, заставляя поморщиться. Напоминая о том, зачем он здесь, так далеко от собственной стаи, так близко к месту темной, жаркой силы. Притворно-удрученно вздохнув, юный друид одним плавным, слитным движением поднялся с примятой, почерневшей от магии травы. И неторопливо направился к краю поляны, вертя в пальцах любимый ритуальный атам.

Иногда хихикая в такт звучавшим в голове голосам.

Голоса одобряли, голоса вопили, голоса просили. Они жаждали вновь ощутить, как умирает еще одна душа. Увидеть, как корчится в агонии сильное, молодое тело. Рассмеяться над нелепой попыткой уговорить, вымолить свое спасение. И одним ударом оборвать жалкие трепыхания законной добычи.

Их добычи.

Хрупкое, юное тело сломанной куклой раскинулось на земле. Разодранная одежда пропиталась кровью, волосы спутались, а в широко распахнутых глазах застыл липкий, ледяной ужас. Заметив его приближение, она дернулась, попытавшись отползти, и рухнула лицом вниз, жалобно скуля и завывая.

— Тш-ш-ш, — он наступил ногой, обутой в простые, черно-белые кеды ей на спину, надежно пригвоздив тело к земле. И наклонился вперед, осторожно ухватив узкое, прекрасное, плачущее лицо за подбородок. Заставляя бедняжку повернуть голову, встретившись с ним взглядом. — Ну что ты, милая? Куда же ты…

— Отпусти…

То ли хрип, то ли скулеж, то ли порыв ветра, качнувший ветки деревьев. Друид мимолетно улыбнулся, склонив голову набок. Проведя большим пальцем по припухшим, разбитым губам, покрытым коркой запекшейся крови, он заставил девчонку задрать голову выше, выворачивая шею под неудобным, болезненным углом.

«Нежная… нежная… нежная…»

«Слабая… слабая… слабая…»

«Светлая… светлая… светлая…»

«Убей!»

- Ты красивая, малышка. Знаешь? — его шепот звучал низко, заманчиво, интригующе. Заплаканные, синие глаза, густо подведенные черным карандашом, смотрели на него с отчаянной надеждой. Разбитые губы дрогнули в намеке на робкую улыбку, но…

— Ты красивая, малышка, — он ласково погладил ее по щеке, сжимая в пальцах свой верный атам. — Но слишком… Живая.

Один замах. Один короткий удар. Остро-заточенное лезвие играючи лизнуло обнаженное, беззащитное горло, а по воздуху поплыл запах свежей, сладкой крови. И голоса в голове задохнулись в счастливом, восторженном вопле.

Задохнулись, чтобы замолчать.