Его (не)приличная ведьма (СИ)

Изогнувшись сильнее, я обхватила пальцами его шею, прижимаясь крепче, сильнее. И, не сдержавшись, двинула бедрами, сжавшись на его члене на пару долгих, томительно-сладких мгновений. Так, что у обоих перехватило дыхания, а от дикого, несдерживаемого рыка волосы вставали дыбом на загривке и колени подкашивались, не в силах держать тело прямо.

— Пожалуйста, дай мне это…

Не знаю, что стало последней каплей. Не знаю и не хочу знать. Но этот наглый, совершенно дикий волчара как будто сошел с ума. И не оставил мне и шанса на способность мыслить или сопротивляться. Впившись острым и клыками в свою же метку, он превратил долгий, изматывающий, ничем не обремененный секс в самую настоящую случку. А я…

Я не имела ничего против. Всхлипывала от удовольствия и стонала. Кусала губы до крови и ломала ногти об грубые доски. Не замечая, как трещат швы самоконтроля, как рвутся канаты привязок. И одна за одной, вспыхивают и гаснут защитные руны на животе, оставляя меня восхитительно обнаженной и беззащитной, уязвимой. Как магия, огненным вихрем взметнувшись внутри, ослепляет белой вспышкой чистого, концентрированного наслаждения, растекающегося по венам.

— Моя!

Мой хриплый крик тесно переплелся с глухим, победным воем, едва ли заглушенным моим плечом. Тело свело судорогой мощного оргазма, а ногти впились в широкое, крепкое плечо, в нелепой попытке сохранить равновесия. Я зажмурилась до боли, до цветных кругов перед глазами, чувствуя приятную, опустошающую истому во всем теле и небывалое, неслыханное удовлетворение, переполнявшее меня до краев.

Но я все же нашла в себе силы пробормотать непослушными губами:

— Это всего лишь секс, волчара… Ничего личного, дорогой…

И прежде, чем он успел возразить, припечатала его заклинанием, устало привалившись спиной к стене, рядом с растянувшимся на полу массивным телом своего мимолетного любовника. Закрывая глаза и мечтательно улыбаясь, чувствуя себя просто офигенно.

Офигенно оттраханной, удовлетворенной от макушки до пят и сполна вкусившей манящий запретный плод. Может быть, я об этом пожалею, да…

Мой волк заворочался, явно пытаясь прийти в себя, и я медленно поднялась на трясущихся, слабых ногах. Одернула изодранное, помятое платье и тихо, на цыпочках вышла из кладовки, тут же затерявшись в безликой, беснующейся толпе посетителей этого клуба. Не замечая, как губы растягивает шальная, довольная улыбка, а магия яркими искрами скользит по обнаженной коже. Не ощущая пристального, тяжелого взгляда из темноты, жадно ловившего каждое мое движение, каждый жест.

Хищный, тяжелый, звериный взгляд, полный злости, похоти и чего-то еще. Вот только я не замечала его. И искренне считала, что если и пожалею обо всем случившемся, то…

Не сегодня.

2

Кайл был зол.

О нет, не так. Этот волк был в ярости. В дикой, ничем не контролируемой ярости и его злобный рык пробирал до костей даже самых старых, матерых волков в его стае. Что уж говорить про молодняк, трясущийся как осиновый лист от одного вида своего вожака?

— Имя.

Одно единственное слово и то, вырвалось хриплым, рваным рыком. Кайл Монгомери хотел бы держать себя в руках, очень хотел. Он жаждал этого всей своей звериной, дикой сущностью. Но вот беда, грядущее полнолуние подкашивало и не таких как он, сковывая оборотней цепью первобытных инстинктов. И в другой бы момент он плюнул на все условности и позволил бы себе утратить самоконтроль. Всего на одну ночь позволил бы полной, желтоглазой луне властвовать над собой и своим зверем…

Если бы не одна мелкая ведьма-идиотка! Поманила, соблазнила, поимела и…

Сбежала, блять! И Кайл не знал, что бесит его больше: то, что он так охрененно облажался или то, что поводок от его зверя теперь находится в чьих-то шаловливых, очаровательных, нежных ручках.

Которые он с удовольствием прокусит, как только найдет ее!

— Я. Сказал. Имя!

Щенки вздрогнули, вжав головы в плечи, и повалились на колени, открывая беззащитную шею и демонстрируя свое подчинение вожаку. А Монтгомери глядя на это злился еще больше, плавая на очень тонкой грани между яростью и настоящим бешенством. Потому что от этих сучьих детей пахло ведьмами. Мягким, удушливо-сладким флером, оседающим на коже и вызывающим зверское желание чихнуть. И все бы ничего, в другой день он тупо выбил бы из них дурь на тренировочном полигоне, а потом заставил бы долго и нудно отмокать под ледяным душем. Пока в их пустых головах не забрезжат хоть какие-то искры разума! Вот только…

Кайл шумно втянул воздух носом и прикрыл на мгновение глаза. Волк царапал когтями грудную клетку и рвался наружу. Он жаждал впиться клыками в хрупкие шеи этих идиотов малолетних и бросить мертвую добычу к ногам чертовой девчонки. Девчонки, чей свежий, горьковато-пряный аромат смешался с тяжелым, цветочным запахом.

Пропитавшим щенков насквозь.

— Вожак, мы… — подал голос один из них и тут же беспомощно заскулил, когда альфа одним смазанным движением оказался рядом, вжимая его мордой в пол и выворачивая руки до хруста в костях.