Его наследник

— Пойми, Вера, — уже мягче повёл свою мысль Игорь. — Я тоже хочу жить вместе со своими детьми. Я не хочу быть просто воскресным папой. Мне хочется видеть, как они растут, как Богдан пойдёт в школу, как малыш сделает свой первый шаг, впервые поест кашу и назовёт тебя мамой.

Его слова затронули мою душу. Как не могла держать оборону, но всё равно проникалась ими. Да я понимаю Игоря. Прекрасно понимаю. Но что делать, если вместе жить у нас не получается? Кто-то должен уйти.

— Ты помнишь… Я уже потерял своего ребёнка. Не дай Бог никому это пережить. И теперь я очень хочу, чтобы мои дети были рядом со мной. Разве это преступление?

— Нет, конечно, — улыбнулась я. — Это очень хорошо, Игорь. Ты замечательный отец. Но что делать с тем, что мы-то с тобой не семья? Здесь мне плохо. В этом доме плохо. С тобой мне плохо. Понимаешь?

В ответ он не стал грубить и препираться, даже глаза спрятал за ресницами, и лишь негромко ответил:

— Понимаю. Я виноват. Во многом.

— Я устала быть куклой. Твоей забавой. Я ведь не игрушка, я — живой человек. А ты как обращаешься со мной? Как с вещью. А мне это больно. Я же ничего не прошу у тебя. Просто уважения. Но судя по всему, от тебя я его не заслуживаю.

Слова, давно рвавшиеся наружу и царапающие душу все эти месяцы, наконец, выплеснулись. Игорь слушал всё внимательно, не перебивая, и невольно сжав мою руку сильнее.

— Ты не игрушка. Всё давно не так.

— Как?

— Иначе.

— Очень понятный ответ, — фыркнула я.

— Хочешь правду? — поднял он вверх брови.

— Да, без правды какой смысл этого диалога?

— Тебе она не понравится.

— Я хочу знать. Хочу хотя бы попытаться тебя понять. Почему ты так себя ведёшь со мной? Что я тебе сделала?

Какое-то время Игорь молча смотрел мне в лицо, подбирая слова. Потом почесал ухо и высказался.

— Ничего ты мне не сделала. Тяжело говорить о таком, когда знаешь, что это не взаимно, и что ты виновен в этом сам. Но я хочу, чтобы ты поняла — у меня есть чувства к тебе, Вера. Ты давно для меня не любовница и не игрушка. Просто я такой… Не могу быть другим. Ты провоцируешь меня, а так как ты мне…небезразлична… Я слишком остро реагирую.

Его слова будто весь мир с ног на голову поставили. Я застыла на месте, глядя в карие глаза, которые впились в моё лицо, ожидая ответа. Но я не знала, что говорить. Признание Тихомирова было настолько неожиданным, что я не понимала, как реагировать. Сидела и молча хлопала глазами. Будто снега за шиворот закинули. В голове не укладывалось. Игорь, который испытывает ко мне чувства — такое просто невозможно. Но он никогда не врёт, и сейчас я видела его глаза — мужчина говорил искренне.

Я не могла осознать, что именно изменилось в этот момент, но что-то точно поменялось. Как же всё сложно…

— Если ты так…чувства свои выказываешь, — заговорила негромко я. — то страшно представить, как ты ненавидишь.

— Я понимаю, что тебе это сложно сейчас принять. Но ты хотела правду — вот она. Я хочу семьи. С тобой.

Снова этот прямой взгляд на меня смущал. Я не знала, куда себя деть. Всё это слишком внезапно.

— Вер, — снова он тронул мои пальцы. — Давай снова договоримся.

— О чём? — смотрела я, как он сжимает мою руку в своей сильной и большой ладони.

— Ты дашь мне время, — Игорь, не отрываясь, смотрел только на меня, ловя все мои реакции. — Мы заключим брак. И до родов ты останешься здесь, со мной. Хочу знать и видеть, как протекает твоя беременность. После родов ты решишь сама — оставаться тебе или уходить. Мне тяжело будет отпустить тебя, но я больше не хочу быть врагом и эгоистом. Я попробую думать о тебе и о детях. Если тебе будет так же неуютно в этом доме, если ты так и не…не примешь меня… Я куплю вам дом, чтобы места всем хватало, и отпущу тебя. Я не обещаю романтику, ты сама уже поняла какой я. Все эти красивые слова и нежности не для меня. Но я обещаю стабильность, плечо. Я всегда буду за семью, за свою жену. Я смогу вас сберечь и обеспечить всем, что нужно. Давай просто попробуем, ради наших детей. Они уже есть, и не виноваты, что мы никак не можем договориться. Попробуем дать им семью.

— Я никогда не была против диалога. Ты всё время нападал. Ты всё время давил, а не я тебя.

Игорю неприятны были мои слова и укоры. Но он не стал ничего говорить поперёк. Не стал гнуть своё, и совершенно очевидно, что ему это всё далось тяжело.

— Ты права. Сто раз права. Я только недавно осознал, как ты стала для меня…важна. Ты принимаешь мои условия?

— Опять условия… Сначала ты вынудил меня жить здесь, потом сделал так, что я забеременела, а теперь хочешь принудить к браку.

— Но теперь ты выберешь сама.

Я горько усмехнулась.

— Ты думаешь, я когда-нибудь тебя за это всё прощу? На что ты просишь время, Игорь? Получить моё доверие? Это бессмысленно. Но я согласна. Потому что это лучше, чем ничего. И я надеюсь, что не появится снова какое-то обстоятельство, которое очередной договор разрушит к чертям, как прошлый.

— Очень рад, что мы всё же сумели договориться.

Судя по тону его голоса, радость — не то чувство, которое мужчина сейчас испытывал, но моё согласие для него тоже лучше, чем ничего…