Его наглый друг (СИ)

«Кристалл». Минут двадцать езды от дома.

Почему я уделяю внимание этому факту — судить не берусь. Залетная мысль. Откидываю.

— Но зато я хоть оторвусь напоследок, — продолжает Лёха. — Камилка, кстати, тут?

— Не надоело? Может переключишься уже?

— Да не… Кама горячая, да и нахрена распыляться, больше вероятности, что болтать начнут. С Линкой все-таки по серьезке.

Скриплю зубами. Раздражает его зацикленность на этой девчонке.

— Я про Алину. Не надоела китайская кухня на ушах?

Лёха начинает бычиться.

— Да че ты заладил, а? Говорю тебе, целка она. Хрен его, может тоже какие страхи там, как и с водой типа. Ниче, скоро раскручу и можно будет уже завязать с Камой. Так она тут?

— Не видел, — поднимаясь с дивана, отвечаю ему и иду на террасу.

Лёха встает следом, и уже вместе с ним дымим на улице, окидывая взглядом толпу людей у бассейна.

— А ты че такой скисший? — лыбится друг. — Телки сегодня второсортные?

— За тебя, блядь, переживаю. Мы, можно сказать, с молоком впитали блядство и разврат. А тебя клинит конкретно.

— Ой, бля… — кривит рожу. — Давай еще о наших предках поговорим. Че там, кстати, у твоих? Все также?

Невольно усмехаюсь, вспоминая свою шизанутую семейку.

— Круче. Отец пытался и меня втянуть в их с матерью притон. А как слился, они и прислугу сменили. Теперь и их пялят.

— Фу, бля. Жескач. У меня хоть только отец подобной херней страдает, мать ни сном ни духом. После последней своей блядки, боится шаг влево сделать — придушит.

«Кристалл» — снова вспарывает мозг.

Да что за херня, блядь?

А спустя минут десять я сижу в такси, убеждая себя, что действую чисто с благими намерениями. Так сказать, друга спасаю. Альтруист на минималках. Аж самому, сука, смешно.

Однако стоит заметить ее при полном параде, упакованную в утягивающее черное платье до середины колена, я пропускаю не хилый удар под дых.

Красивая, сучка.

Собственно, это я и в первую нашу встречу увидел. На зрение и вкус никогда не жаловался.

Но сейчас, когда она так искренне улыбается собравшимся в зале, скользит рассеянным взглядом своих аквамариновых глаз, меня, порядком прибитого, пригвождает к полу.

Заставляю себя двигаться и занимаю крайний столик у выхода, вперившись взглядом в объект, из-за которого я тут и нахожусь.

Что собираюсь делать? В душе не… не знаю.

Четких инструкций себе не выписывал. А довериться инстинктам, как показывает практика — опасно. По крайней мере с ней.

И все бы ничего, я даже успел перевести дух и немного расслабиться, как вдруг она начинает петь.

Я не знаю этой песни, не слышал ни разу. Какая-то заурядная попса. Но в ее исполнении… Это что-то фантастическое.

У Русалки не только ангельская внешность, но и охренительно проникновенный голос.

Меня буквально пробрало до глубины нутра, задело одеревеневшие струны, которые теперь вибрируют в неком напряжении. Но это не какая-то крышесносная симфония, скорее походит на похоронный марш для моей чертовой души.

Глушу приходы, заливаясь высокоградусным аперитивом, что подоспел как раз вовремя. На горячее хочу ее.

По шкале от одного до десяти, насколько хреновым я буду другом, если опережу Лёху? Мы не раз меняли девчонок, да и вместе раскладывали не одну.

Правда, Русалку я между нами даже мысленно не могу представить. Хочу себе и только.

Почему вдруг ни с хера именно ее Лёха окрестил в будущие жены? Цепляет, не отрицаю. Но это лишь до тех пор, пока девчонка не проявит свою сучность. А она есть в каждой.

И я абсолютно нормально к этому отношусь. Больше раздражают как раз такие, что примеряют нимб, воображая себя святошами.

За одно и мишуру скинем. Считай, делаю одолжение другу.

Утолив жажду, аппетит исчезнет. Ведь так всегда бывает, когда приходит насыщение. И этот случай не станет исключением.

С таким настроем и дожидаюсь окончания ее смены. Удирает мышка, конечно, сразу. Прячется где-то, но из ресторана не выходит.

Не проблема, дождусь в такси.

Следую за ее машиной и как маньячело шагаю по пятам. Шарахается она каждого шороха, но меня в упор не видит.

А когда перехватываю ее у порога общежития, только шипит возмущенно.

Руки убираю сразу же. И не потому, что девчонку не хочу пугать… Самого коротит не слабо даже от такого соприкосновения с ее кожей.

Ее препирательства пускаю мимо ушей и выдвигаю нелепое предложение прогуляться, охреневая порядком и сам от такой идеи.

Ангел перевоплощается и сверлит меня своими чертовыми глазами. Твою ж мать… Глубоко.

— Что, прости? Погуляем? Поговорим? — Ты совсем не в себе? Что тебе от меня нужно? — заводит старую шарманку.

А я, блядь, и сам не знаю, о чем с ней говорить. Перешел бы сразу к действиям.

— Пошли, — толкаю безапелляционно и шагаю в сторону сквера вблизи общаг.

Толи смирившись, в чем я очень сомневаюсь, толи поразившись моей наглостью, а может и от пресловутого страха, что Лёха может что-то узнать о произошедшем тогда в спальне… но она все же двигается следом за мной.

Смотрит прямо перед собой, вытянувшись струной, словно кол в спину вбили, и держится подальше. Практически на расстоянии вытянутой руки.

— Красиво поешь, — зачем-то отвешиваю ей оригинальнейший, сука, комплимент.