Его моя девочка

Пожарский хмыкнул, развернулся, сел прямо. Машина наконец-то стронулась с места, выехала на дорожку, покатила между домами. Лиза зачем-то глянула в зеркало заднего вида, над лобовым стеклом. И сразу наткнулась на взгляд. Торопливо отвела глаза, но тут же подумала – вот чего она? Неужели и правда боится или смущается? Что там ещё? Да ничего!

И она опять посмотрела в зеркало.

Теперь Лиза сделала это нарочно. Хотя в последний момент чуть не передумала – не по себе почему-то стало. И ведь не факт, что он тоже…

Смотрел, по-прежнему смотрел, не отводил взгляд. Вот и Лиза не стала. Больше не стала.

А почему она должна? И почему он пялится? Всё также цепко, пронзительно. Хочет узнать, как долго она выдержит? А она и это должна?

Вот ещё! Но на этот раз отвести взгляд оказалось труднее, чем выдержать, словно он примагнитился, приклеился, прицепился – или Лиза действительно приняла его вызов? – даже пришлось приложить усилие, чтобы отвернуться. Но тут же опять захотелось проверить – он и сейчас смотрит?

Нет, обойдётся! Лиза тихонько фыркнула и, наоборот, немножко сдвинулась в кресле, чтобы изменить угол зрения и, случайно наткнувшись на зеркало, увидеть другое отражение, потом обратилась к Алику:

– А у тебя как полное имя? Альберт?

– Прикалываешься? – усмехнулся тот, на мгновение отвлёкся от дороги, мазнул взглядом. – Александр.

Но обычно Александров сокращённо называют «Саша», или «Саня», «Алекс», или в крайнем случае «Шурик».

– А почему тогда «Алик»?

– Тебе правда интересно? – уточнил Пожарский, но тут же ответил: – Потому что мамочке так больше нравилось, вот она всегда и называла. Я и привык. – Добавил совершенно серьёзно: – Но если тебя не устраивает, можешь и по-другому. Ты как хочешь?

– Да нет, – Лиза замотала головой, – меня вполне устраивает.

Его же по-другому воспринимать невозможно, она ведь тоже уже привыкла: Алик – он и есть Алик. Не Саша, и даже не Алекс, и уж тем более не Шурик. У него и фамилия подходящая, под стать образу, достаточно пафосная – Пожарский. Поэтому очень странно слышать раз за разом упоминания о его маме. И почему только о ней? Ведь и остальные исключительно про неё говорят, о её салонах.

– А твой отец?

Наверное, не слишком тактично, но раз вырвалось.

– А, – отмахнулся Алик. – Это тёмная история. В общем, я его не знаю. Никогда не видел. Но выглядел он, видимо, как-то так. – Алик опять на секунды повернулся к Лизе широко улыбнулся. Имел в виду, что отец похож на него? То есть он на отца. – Ну, знаешь, как бывает. Ошибка молодости, всё такое. Потом был отчим. Это он помог моей маман на ноги встать. Ну-у, с бизнесом. Правда, с ним она тоже разбежалась. А потом… – Пожарский сделал паузу, видимый Лизе уголок рта пополз выше, – потом ещё много кого было. – И сразу предложил без перехода: – Что-нибудь ещё рассказать?

– Не знаю, – растерялась она. – Как хочешь.

Глава 5

Они не доехали до универа, наверное, пару кварталов, как Алик затормозил – не на светофоре, не на перекрёстке, просто так – подкатил к краю тротуара, обернувшись назад, сообщил:

– Твоя остановка, Ники. Дальше сам. Хотя бы сегодня. А то ты как-то не особо в нашу легенду вписываешься. Ещё подумают, что у нас тут тройничок. А мне надо, чтобы Лизбет реально за мою девушку приняли. Что у нас с ней всё серьёзно.

Крайнов и тут не возразил, послушно выбрался из машины и даже не оглянулся, невозмутимо двинулся в нужную сторону, а они поехали дальше, припарковались на стоянке перед учебным корпусом и вошли в него вместе – а-а-а-а! – под направленными на них – Лизе показалось, что их было точно не меньше тысячи – пристрастными взглядами.

А вот это она не учла! Наверное, для Алика подобное норма, но она-то не привыкла к настолько пристальному вниманию окружающих. Ей аж почесаться захотелось, везде, до того зазудело.

Ну вроде бы кому какое дело, кто с кем вместе? Других интересов в жизни нет? И больше всего Лизе хотелось убраться наконец-то из холла на первом этаже. Да её в жизни так не тянуло на занятия. Но Алик не торопился расставаться, словно желал, чтобы как можно больше народу убедилось в наличии у него теперь официальной подружки, сам сдал Лизино пальто в гардероб, а после придержал её за локоть, поинтересовался:

– У тебя пар сколько?

– Четыре, – доложила она.

– У меня тоже. – Он улыбнулся, наклонив голову набок. – Тогда встречаемся после. Здесь же.

А может, не надо?

– Ладно, – Лиза тоже улыбнулась, постаралась. Наверняка же согласно общественному мнению она должна быть жутко счастлива.

Пожарский одобряюще дёрнул бровями, приобнял, чмокнул в щёчку, успел прошептать в ухо:

– Умница. – А погромче произнёс: – Пока… – только не «любимая» опять, успела подумать Лиза, но Алик решил разнообразить репертуар, – солнце.