Его моя девочка

Никита накрыл ладонью её рот, не захотел слушать, а ей пока не захотелось делать выводы. Она обхватила губами его палец, тронула кончиком языка, чуть сжала. Он даже на подобное среагировал – она же сразу почувствовала, легонько надавила коленом.

Он убрал от её лица ладонь, и Лиза приподнялась, навалилась на него ещё сильнее, добралась до губ, коснулась их своими, поймала нижнюю, легонько сдавила зубами, и опять нежно тронула. Потом повернула голову, подобрала с края кровати надорванный квадратик, спросила:

– У тебя есть ещё?

– С собой? – уточнил Никита, не переставая ласково поглаживать её бёдра и спину. – Нет.

– А у меня в комоде, – разочарованно сообщила Лиза.

А тот у другой стены, а Никитины брюки гораздо ближе, лежат рядом с кроватью, и достаточно всего лишь чуть-чуть сдвинуться к краю, опустить руку.

– В следующий раз клади под подушку, – назидательно выдал Никита.

– Я же не знала, что ты придёшь, – оправдалась Лиза. – Сейчас.

Она попыталась подняться, но Никита успел раньше, крепко притиснул её к себе кровати, мотнул головой.

– Потом.

– Слишком устал?

– Не-ет, – убеждённо возразил он. – Но можно же по-другому.

Он легко выскользнул из-под неё, повернулся на бок, коснулся губами Лизиного плеча, потом выпрямился, сел, с лёгким нажимом провёл пальцами вдоль позвоночника. А она уже хотела, нестерпимо хотела. Выгнулась ополоумевшей мартовской кошкой, чувствуя, как его пальцы спускаются всё ниже, улетая в фантазиях гораздо дальше того, что уже происходило. Она уже почти ощутила, чего ещё не случилось, сладко замерла в предвкушении.

Раньше Лиза и не представляла, что может быть вот такой, бесконечно откровенной, несдержанной, раскрепощённой и по-животному жадной, не чувствовать ни страха, ни смущения. В свой первый раз она боялась сделать что-то не то, отреагировать неправильно, хотя и была на взводе. Если бы Ваня не оказался настолько напористым, а она сама немного нетрезвой, точно бы отступила. И наготы своей немного стеснялась, каждый раз выключала свет, почему-то думая, а вдруг она какая-то не такая. Хотя, что там может быть не таким. А с Никитой…

Ему она просто безоговорочно доверяла, отдавалась без остатка, оставалась собой, без запретов, без ограничений. Но ведь и он отвечал ей тем же. А раньше Лизе и в голову не приходило при взгляде на него, что он может быть таким – не только суровым, колким, закрытым, но ещё и трогательным, нежным, романтичным, подпускать запредельно близко, позволяя проникнуть в самое сердце. И этот контраст ещё больше разжигал чувства, влюблял, сводил с ума.

– Никит.

– У?

– Скажи, а почему ты тогда ушёл? Ну-у, когда мы танцевали, а потом заявился Алик и тоже…

– Хотел убедиться.

Лиза приподнялась, заглянула ему в лицо, предположила чуть недоумённо:

– Что я за тобой побегу?

– В общем-то да, – согласился он, хотя и переиначил её слова: – Что я тебе нужен. А если бы ты осталась, тогда – какой смысл?

Она сосредоточенно сжала губы и даже немного нахмурилась.

– А ты не думал, что есть ещё вариант? Если бы я не осталась, но и за тобой не побежала. Обиделась, что ты меня вот так бросил. Тогда тоже – никакого смысла?

Никита недоверчиво выгнул бровь.

– А ты правда так хотела?

– Не-а, – призналась она. – Даже в голову не пришло.

И он невозмутимо заключил в ответ:

– Ну вот. А зачем тогда сейчас о таком спрашиваешь?

– Да ну тебя! – Лиза сердито ткнула его кулаком в бок, правда совсем легонько, села, завернулась в угол одеяла. – Просто признай, дело не в чём-то ещё, а исключительно в том, что ты такой самовлюблённый и вредный. Вот ты же наверняка ещё прямо утром узнал, что у нас с Аликом ночью ничего не было. Да я бы всё равно не стала с ним спать. И к чему тогда было потом вот это?

Никита заложил руки под голову, по-прежнему расслабленный и невозмутимый, уточнил с неподдельным интересом, пряча в уголках рта улыбку:

– Что?

– Ну, та девушка в универе, – возмущённо напомнила Лиза. – Зачем ты с ней обнимался? И на следующий день с утра пораньше куда-то исчез, не поехал с нами.

– Думаешь, всё из-за тебя?

–Угу, – самонадеянно подтвердила она. – А нет?

– Ну-у, не всё, – он тоже сел, наклонил голову к плечу, пояснил: – С утра я к родителям ездил. Хотел успеть, пока они на работу не ушли. Деньги отвозил.

– А-а, – с пониманием протянула Лиза, – ясно.

И тут же поняла, что, кажется, сболтнула лишнее. Потому что улыбка бесследно исчезла, и с губ, и из глаз, взгляд стал напряжённым и пристальным, почти таким же, на который она постоянно натыкалась поначалу, цепким и сумрачным.

– Ты… знаешь? – предположил Никита, сдержанно усмехнулся. – Алик поделился? Всё рассказал?

Лиза поморщилась, помотала головой, ответила пространно:

– Ну, так, в общих чертах. Без подробностей.

А он опять усмехнулся. Не поверил, точнее, уяснил, что хоть и без подробностей, но всё – основное. Провёл ладонью по лицу, на мгновение прикрыл глаза, качнул головой.

– Ладно. Мне пора. Идти.

– Куда? Почему? – воскликнула Лиза, посмотрела озадаченно, удивлённо. – Если… – начала, но передумала, посчитав, что опять неудачно выбрала слова. Лучше так: – Тебе больше не надо убеждаться.