Его любимая кукла

Конечно, он не имел права требовать от нее доверия. Он не сделал ничего, чтобы его заслужить. Но ведь сам поверил ей так быстро и безоговорочно, что было больно осознавать, что по какой-то причине она не решается говорить с ним даже об этой несчастной фотографии. Говорить также, как отдавалась ещё вчера – открыто и откровенно. Ее молчание, ее попытка делать вид, что ничего не произошло, словно бы низвергали их отношения до того уровня, на котором те находились в самом начале – голого, пустого секса. И если для нее, возможно, все так и осталось, то он уже перешагнул границы, которые сам же себе и поставил. А вот она – нет. И теперь Роман чувствовал себя так, будто между ними осталась стена, но воздвигнутая уже не им. Тем не менее, отступать он был не намерен. Он уже бросил на кон слишком многое и проигрывать не собирался. Что бы ни творилось у Арины в голове, чего бы она ни боялась – ему придется это побороть. Потому что позволить ей уйти по окончании договора – все равно, что добровольно перекрыть себе кислород. А он хотел дышать. Хотел жить. Жить, а не существовать, как то было ещё совсем недавно.

Обещанный Залесским курьер прибыл раньше пяти вечера, что было довольно странно с учётом того факта, что все, чем занимался Паша, выполнялось обычно четко и строго по расписанию. Роман передал посыльному документы по «Шахерезаде» и получил в ответ увесистый конверт с пометкой «конфиденциально» и устным пояснением, что это просил передать Павел Михайлович. Отпустив парня, Королёв тут же вскрыл пакет, подспудно уже понимая, что именно там находится.

Первые итоги расследования крушения «Северной звезды».

Он быстро пробежал глазами документы, опуская технические детали и вычленяя среди бесконечных строчек самое важное для себя. И то, что прочитал, порождало в голове Романа новые вопросы, на которые не существовало ответов, способных его удовлетворить.

Согласно первым исследованиям, на судне во время шторма отказало программное обеспечение и GPS, следствием чего стала потеря управления и ориентации на местности. Получалось, что капитан и его команда просто не смогли в сложившихся обстоятельствах направить корабль в верном направлении. И все это могло бы служить вполне приемлемым объяснением, если бы не одно «но».

Капитан «Северной звезды» имел за плечами слишком большой опыт, чтобы растеряться в подобной ситуации. И, конечно, он прекрасно умел пользоваться банальными навигационными инструментами, которыми спасались, черт возьми, многие предыдущие поколения моряков, лишенные тех возможностей, что открывала в настоящем современная техника.

И поверить в то, что столь опытный человек потерял управление судном и не смог по старинке найти верное направление… Роману это казалось почти невозможным. Хоть и нельзя было исключать пресловутого человеческого фактора и того, что даже бывалый моряк способен был растеряться в условиях сошедшей с ума стихии.

И все же Королёв понимал, что вопрос о том, можно ли оправдать все случившееся простой человеческой ошибкой, не даст ему покоя. А потому теперь он должен сделать то, что следовало сделать сразу. Допросить капитана лично.

Роман быстро набрал номер телефона Павла и услышал в трубке спокойный голос:

– Да, Ром.

– Я получил документы.

– И что там?

– Только не говори, что ты не знаешь, – хмыкнул Королёв.

– Ты слишком хорошо меня изучил, – вздохнул Паша. – Хочешь знать, что я думаю?

– Да.

– Честно говоря, тогда была совершенно нулевая видимость… и сориентироваться в этих условиях было почти что нереально.

– Ясно, – коротко подытожил Роман. – Можешь считать меня параноиком, но я хочу видеть у себя Карташова.

– О'кей, – протянул Залесский. – Когда?

– Только не сегодня, – поморщился Рома, ощущая, как подступает новый приступ головной боли. – Завтра я в офис, давай на послезавтра.

– Будет сделано, шеф.

– Спасибо.

Они обменялись ещё несколькими репликами, касающимися дел компании и предстоящего наутро совещания. Закончив разговор, Королёв потер виски и потянулся к ящику стола за таблеткой. Он возненавидел абсолютно все медикаменты с того самого момента, как вернулся из больницы и старался лишний раз их не принимать, но сейчас боль достигла таких размеров, что почти разрывала голову и бороться с ней самостоятельно дальше не было никаких сил.

Дурацкая фотокарточка все также лежала внутри ящика, неотвратимо напоминая о проблеме, которую было не решить таблеткой аспирина. И которая теперь обрастала новыми осложнениями.