Его любимая крошка

— Еще бы… — усмехнувшись, признался он, и привалился плечом к стене. — так выполнишь просьбу или заставишь ползать на коленях?

— Не думаю, что такие, как ты, перед кем-то ползают на коленях. — усомнилась адвокат, повесив сумочку на руку. — я постараюсь. Чего ты хочешь?

— Запомни номер моей жены. — он продиктовал цифры, и Милена испытующе прищурилась, — попроси Алису не волноваться, заверь, что со мной всё в порядке. Пусть не наделает глупостей, она очень молодая и порывистая. Я могу на тебя положиться?

Женщина пожала плечами.

— Безусловно. Если хочешь, я добьюсь тебе разрешения увидеться с ней.

— Нет, — поспешно возразил Соколов, скривившись, — я сейчас не в лучшей форме…

— Если она тебя любит, ей неважно, как ты выглядишь, поверь. — тронула его за предплечье она, и громко стукнула по двери, зовя конвоира. — любящая девушка принимает любимого таким, каков он есть. Передумаешь, дай мне знать, в следующий раз я приеду через два — три дня.

Его вытолкнули в мрачный коридор, воняющий сыростью, а Милена, накинув модное пальто лимонного цвета, замешкалась, провожая Руслана долгим взглядом…

АЛИСА

Мысль о таинственной записи не давала мне покоя весь следующий день. Откуда она взялась, кто посмел предать Руслана? Кстати, Борька куда-то исчез, телефон его был выключен, и я терялась в догадках. Настька тоже понятия не имела, где наш общий друг, но пока повода для беспокойства не было, да и моя голова болела по другим проблемам.

Совершенно безумная идея пришла на ум сегодня утром, и отделаться от навязчивой мысли было не просто. Я решила действовать, ведь Денис упомянул, что обвинения строятся именно на этой чёртовой записи, а значит, когда она исчезнет, предъявить Соколову будет нечего.

Показания этой девицы не в счёт, на неё явно надавили. Хорошо бы ещё увидеться с ней, и поболтать по душам…

В общем, в сумерках я уже стою у полицейского участка, и внимательно изучаю расположение окон. Проникнуть внутрь будет несложно, это пустяк, а вот как отыскать сейф, где Петраков хранит флешку или на чем там запись, вопрос другой.

На нижнем этаже горит свет, но я точно знаю, что кабинет Петракова наверху, и обхожу здание слева. Ловко отпираю заднюю дверь отмычкой, и бесшумно иду по коридору. Блин, темень, хоть глаз выколи…

А если флешку в хранилище улик, или как там называется эта комната! К горлу подкатывает тошнота, приходится немного постоять, провалившись спиной к стене. Что за фигня, я ж ничего не ела перед вылазкой, чтобы так мутило.

Кабинет Петракова погружен во мрак, зажигают маленький фонарь, и осматриваюсь. На столе порядок, чистоплюй, урод. Руки слегка дрожат, когда вскрываю металлический сейф, быстро роюсь среди бумаг, напряженно прислушиваясь.

Чёрт, да застукай меня здесь дежурный, закроет в обезьяннике, и тогда крындец. Пока удача на моей стороне, вытаскиваю неприметный sd носитель, и сую в карман. Проверю, тот ли это «приз», на улице, пора валить. Тут-то и скручивает боль в низу живота, и я с силой закусываю губу, чтобы не застонать.

Холодная краска на стене неприятно прилипает к щеке, снова кислый привкус во рту. Да что за хрень такая?! И вот эта заминка обходится мне очень дорого, на плечо ложится чья-то рука, резко разворачивает. Передо мной молодой тип в форме, озадаченно пялится, и сурово спрашивает:

— Ты чё тут рыскаешь, коза? Как просочилась мимо моей дежурки?

— Работать надо, а не порнуху смотреть, придурок, — дергаю плечом, скидывая его ладонь. — отвали, понял, я просто заблудилась, не в ту дверь вошла.

— Ага, скажи ещё, на экскурсию приперлась. Короче, не еби мозг, какого хера тут гуляешь?

Вот тупой баран, чесн слово! Всерьез думает, я буду вести с ним беседы, а потом выложу всё, как на исповеди у батюшки, и он запрет меня в камере, чтобы утром похвастаться начальству поимкой опасной шпионки?! Издевательски смеюсь, глядя в морду этому дебилу, но, как оказалось, я его недооценила.

Что-то мелькает в его глазах, он волочет меня за собой, задав странный вопрос, которого в принципе быть не должно:

— Тебя не Алисой зовут?

Откуда он знает моё имя? У меня на лбу оно не светится, или слава о бывших подвигах всё же пронеслась по сводкам ОВД? Тогда дело плохо, если этот недоумок признал во мне проблемную девочку из интерната, которую по пять раз в месяц таскали в кабинет к Петракову для допросов.

— Нет. — на всякий случай отмазываюсь, корчась от неприятных спазм, сковавших желудок. — слушай, отпусти, а? На фиг тебе лишний головняк? Я же ничего не стырила, клянусь!

— Рот захлопни. — рявкает он, впихнув в свою дежурку, и проворачивает в замке ключ — с обратной стороны.

Вот говнюк!

Отходит, поглядывая на меня через пыльное стекло, и принимается кому-то долбить на мобилу. Лихорадочно озираюсь, ища способ смыться, но на окне прочные решетки, а выход тут один. Влипла по самые гланды, щас явится Петраков, и мне хана. Позвонить дедушке, пока есть возможность?