Его любимая крошка

Спорить и пререкаться в этот день не хочу. Перекидываю фату на волосы, и тянусь за короткой белой шубой. Пусть сколько угодно мне твердят, что я делаю ошибку, это никого не касается. Я не суеверная, но в последнее время не покидает навязчивая мысль. Когда мы с Соколовым поженимся, то уже никогда и никто нас не разлучит.

А на улице сыплет снег, и я смеюсь, ловлю в ладошки пушистые снежинки. Садясь в дедушкин лимузин, вдруг замечаю, что в сквере напротив кто-то сидит, и пристально наблюдает за мной. Пробирает дрожь, спускаю стекло, чтобы рассмотреть человека, но он уже, накинув на голову капюшон, торопливо идет к неприметной черной иномарке.

— Ты чего? — дергает за рукав Настюха.

Снова оглядываюсь, и пожимаю плечами.

— Да так… Ты сейчас никого не видела?

— Не-а, — беспечно отзывается, и мне немного легче от её присутствия. — а кого ты там высматривала? Своего ненаглядного? Так он сюда не приедет, в ЗАГСе встретитесь. Жених вообще не должен…

— Да знаю я, — резко обрываю, и говорю Мишке за рулем, — поехали уже!

РУСЛАН

Он терпеливо ждал, сидя на заднем сиденье своего джипа, и Олег беспокойно прохаживался рядом с машиной, взглядом и жестом поторапливая босса. До назначенного времени оставались считанные минуты, охранник видел, что лимузин Риги уже стоит у ЗАГСа, и не понимал причину промедления.

Руслан велел ему выйти, а сам кому-то упорно звонил, и Олега грызла тревога. Он привык быть там, где Соколов, его тенью, глазами и ушами, но чаще всего — палачом. Что бы, не взбрело в голову этому человеку, он готов был выполнить любую блажь, потому что помнил добро. Однажды Руслан вытащил его из страшной передряги, это было давно, да, но долг, как известно, платежом красен.

А возвращать долги Олег считал делом чести. Хотя… Чего греха таить, он больше не хотел иной жизни, ибо вкусил от сладкого плода, и уже несколько лет не знал, что такое нищета или нужда. Пусть то, чем занимался босс, не совсем (совсем не законно), ему плевать. Руслана он уважал, и любому мог перегрызть за него глотку.

Потому-то вот эта внезапная скрытность и насторожила молодого парня.

Между тем, нетерпеливо поглядывая в окно, Рус вслушивался в длинные гудки, пока, наконец, не раздался недовольный зычный голос:

— Петраков, Пресненское ОВД. Слушаю Вас.

На лице бизнесмена появилась злая усмешка.

— Ага. Слушай, коль не брешешь, гнида… — сквозь зубы произнес он, подавшись вперед, и перехватив телефон другой рукой.

— Это кто? Чья-то неуместная шутка? — насторожился Анатолий. — так я тебе сейчас так вломлю, шутник, мля!

О том, что ментовской оборотень сможет отследить звонок, Руслан не переживал. Сим — карта не зарегистрированная, от неё он избавится сразу после «беседы», а тянуть кота за яйца, чтобы прихвостни капитана сумели вычислить его, не собирался. Все эти маневры он очень хорошо знал, и коротко бросил:

— Короче, всё ты понял, утырок. Тебе погоны не жмут, нет? Искал со мной встречи, выблядок… Завтра, в Химках, на заброшенном заводе, в восемь вечера. Один на один.

— Сокол? — проклюнулись неуверенные нотки в тоне Петракова.

— А с кем у тебя еще такая страстная любовь, мудак? Выкинешь какой фокус, кусать локти будет поздно. До встречи, падла.

Выбравшись из джипа, мужчина вынул из мобильного симку и переломил. Олег вопросительно вскинул брови, и Рус похлопал его по плечу.

— С кем перетирали? — требовательно спросил парень, шагая следом за ним к двери ЗАГСа.

— С нашим общим «другом», Олежа… — швырнул обломки на землю Руслан, и улыбнулся ему. — да не напрягайся раньше времени. Знаешь мудрую поговорку? Бог не выдаст, свинья не съест. Пойдём, сегодня никаких больше разборок. Передышка, мать вашу, надо мне передохнуть напоследок.

АЛИСА

Раз сто слышала выражение, что «земля уходит из-под ног», но сейчас сполна ощущаю это на себе. Когда стрелки часов ползут к двум часам, а Руслана всё нет, меня начинает колбасить. Дедушка строго смотрит, призывая к спокойствию, Настька и Галюня крепко держат за руки, а я стою, как на иголках, и сверлю глазами дверь.

Божечки, да если бы не собравшиеся гости и наши близкие, среди которых нянюшка из интерната, подружка и Борька, я бы, наверное, уже убралась отсюда, чтобы не ловить на себе взгляды. Платье становится тесным, сдавливает грудь, и хочется глотнуть чего-нибудь горячительного. Пацаны Соколова, Славка и Гарик, застыли по обе стороны двери, как два истукана, им явно тесно в костюмах, и они, как я, мечтают свалить.

Чёрт, не хочется признаваться, но меня пробирает кондражка. Где Руслан? Если он передумал, как мне после этого жить? Неприкаянная невеста, брошенная в самый волнующий момент прямиком в ЗАГСе…

Может, у него проблемы?

— Дай телефон! — требую, подойдя к Славке, и нервно озираюсь.

— Не дам. — отрезает этот засранец, и кивает за мое плечо. — щас он подъедет, не дергайся.

Ага, легко ему говорить, сам бы в моей шкуре побывал! Ну, что за день-то, блин?!

— Ну, и пошел ты, неудачник. — ворчливо бросаю, пихнув Славика, — недоносок хренов.