Его любимая девочка

— Ты высокомерный и больной ублюдок, Артур. — выплескиваю я и с силой толкаю его.

Он не отпускает меня, а нависает — величественный и грозный.

— Ещё раз — я владею тобой, Лена.

Я задыхаюсь от такой наглости.

— Так у меня есть для тебя новость, Артур. Я. Не. Твоя. Собственность.

— Да, блядь, моя! — рычит он и дёргает меня за запястье и тащит за собой. — Мы уезжаем, и я прямо сейчас покажу тебе, насколько ты моя!

Одна радость — мы уезжаем из этого места порока и разврата. С другой же стороны — Артур в ярости.

— Пусти! — кричу ему. — Мне больно!

Но он лишь сильнее сжимает моё запястье, норовя раздавить его и сломать.

Вдруг перед нами вырос Константин — одетый только в халат. Маска на его лице сейчас отсутствовала. И я в полной мере рассмотрела его лицо — порочное, хитрое и в данный момент, злое.

— Елена попросила тебя, отпустить её, — сказал блондин. — Отпусти её, Артур и уходи. Елена останется тут, пока ты не придёшь в себя.

Что?!

Я похолодела от ужаса.

Нет, нет и нет!!!

Блондин вдруг подошёл ко мне, взял за руку и потянул к себе.

Отдёрнула свою руку и прижалась к Артуру.

— Не оставляй меня здесь, — взмолилась я.

Артур смотрел на Константина в упор, выражение его лица обещало блондину смерть, словно он собирался тотчас накинуться на него и зубами вырвать его глотку.

— Никогда не смей трогать мою женщину.

Артур сжал руки в кулаки.

— Иначе последствия для тебя и твоего клуба будут плачевными.

Константин лишь хмыкнул, развернулся и ушёл, скрывшись за поворотом.

— Ты должна понять и запомнить только одно, Лена. Ты — моя.

* * *

Елена

Едва мы оказались в машине, и я первая накинулась на него с обвинениями, позабыв о страхе перед ним самим.

— Ты говоришь о какой-то любви ко мне, но при этом сегодня поступил очень гадко, притащив в это омерзительное место и выставив напоказ! Ты, как и все те люди — больной и ненормальный! Я требую, чтобы ты вернул меня домой и оставил в покое!

Артур схватил меня за несчастные запястья и с силой потянул на себя, не заботясь о том, что причиняет мне боль.

— Я уже тебе сказал, Лена, что ты — моя! Моя навсегда! Пойми это и прими! — прорычал он злым и непоколебимым тоном.

И таким взглядом на меня посмотрел, что сердце моё ухнуло куда-то вниз…

В его чёрных, как ночь, глазах, плескалось откровенное безумие, смешанное с огромной любовью.

Чёрт… Он действительно любит меня…

Но что это за любовь такая?! Разве любовью называется, когда один человек причиняет боль и страдания другому?!

Да, Артур полон страсти и огня — об этом можно понять, едва взглянешь на него.

Он желает одарить меня своей любовью, но внушает только страх и дарит одно лишь мучение, удерживая в неволе и играя со мной, как с куклой.

Я смотрю в его лицо и вижу, какова будет моя жизнь с этим монстром. С этим больным тираном.

Он будет дарить мне ласки и нежность, а потом, будет отбирать их, заменяя грубостью и болью.

А затем снова скажет: «Люблю тебя, Лена. Ты — моя навсегда». И унесёт за собою ввысь, смеясь и продолжая говорить слова любви. Но затем, бросит меня с высоты — и я полечу камнем вниз.

Но я не заплачу — скрою слёзы, закрыв глаза.

Он их никогда не увидит на моих глазах.

И губы крепко сожму и не закричу от ужаса.

Потому что знаю — он не даст мне упасть и подхватит у самой земли.

Не даст мне разбиться.

И за мой страх он мне будет платить своей больной любовью.

Он будет раз за разом проверять мою выносливость.

Ведь я его любимая игрушка.

До тех пор, пока я не выберусь на свободу.

Эти мысли пронеслись у меня в голове за долю секунды, и мне стало так тоскливо и плохо, что захотелось закричать, но я лишь негромко сказала:

— Я никогда не полюблю тебя, Артур. Никогда ты не заставишь меня улыбаться тебе искренне. Ты будешь брать моё тело и терзать его, как только тебе захочется, но мою душу не получишь никогда. Запомни. — И вдобавок вернула ему его же слова: — Пойми это и прими.

Произнеся это, я почувствовала, как поднимается во мне, разгоняя кровь, волна неведомого доселе неуправляемого бунта. И я дала себе слово, что всеми силами и любыми возможностями воспользуюсь, но выберусь из плена. Не сегодня, так завтра. Не завтра, значит послезавтра.

Я буду ждать.

Я буду терпеть.

Я выйду победителем.

И его извращённая любовь не сможет меня сломать.

Джанабаев усмехнулся и едким голосом произнёс:

— Ты сегодня нарушила данное тобой слово, Лена. Ты пообещала, что не станешь делать глупостей. Но ты всё равно посмела ослушаться меня…

— Я тебе не давала никакого слова, — сказал упрямо. — Я только сказала, что услышала и поняла тебя.

Он склонился к моему лицу, продолжая удерживать мои запястья в своём плену и зловеще прошептал:

— Хитрая какая. Но ты знала правила и ты их нарушила. И вместо того, чтобы просить, точнее, молить о прощении, смеешь дерзить мне.

Вздёрнула упрямо подбородок и сильнее сжала в гневе губы.

— Я понял, Лена, что твой ротик нужно вовремя затыкать, чтобы ты сама себе, своими же словами не навредила.

Я не выдержала и психанула.

— Да пошёл ты со свои…

Джанабаев не позволил мне закончить предложение, он грубо накрыл мои губы своими губами и его язык моментально с силой устремился внутрь.