Его любимая девочка

— Артур Маркович дал чёткие указания — под платьем не должно быть никакого белья.

«Он совсем спятил?!»

Хотела снова возмутиться, но увидев взгляд Анны Петровны, поняла, что это станет пустой тратой времени.

Платье было красивым, удобным, из приятной чёрной ткани с чёрной блестящей бахромой. При каждом моём шаге, платье «оживало».

Очень красиво, да только мне ненавистна была эта красота.

Мне было страшно.

Анна Петровна неожиданно одобрительно улыбнулась и сказала:

— Артур Маркович будет доволен. А теперь пойдёмте за мной. Он скоро будет здесь.

Напоминание о его скором прибытии вытеснило из меня всю решительности и настрой.

Я стояла и не двигалась, глядела на распахнутую дверь, на Анну Петровну и громилу, что караулил меня у двери, и моё сердце застучало быстрее.

Сглотнула, расправила плечи и, сказав самой себе, что всё будет хорошо, сделала первый шаг.

* * *

Елена

Я не запомнила обстановку, когда следовала за Анной Петровной.

Больше оглядывалась, так как мне в затылок дышал тот самый громила.

Запомнила лишь одно, моя комната находилась на третьем этаже.

И когда мы спустились и меня проводили в столовую, первое, что увидела, были его глаза — невероятно тёмные глаза, словно сама ночь смотрела на меня. Они напоминали бездонные чёрные дыры.

Его губы дрогнули.

— Добрый вечер, моя прекрасная Елена. Ты такая красавица. Моя красавица.

Он говорил что-то ещё, но всё, что я могла слышать, был лишь грохот моего собственного сердца.

Я встретилась с его пристальным взглядом, и от моей фальшивой решимости не осталось и следа. Почти мгновенно Артур оказался прямо передо мной. От его близости у меня скрутило желудок, а во рту резко пересохло.

Отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.

Схватив меня за подбородок, Джанабаев заставил меня встретиться с ним взглядом. Его сильный голос был глубоким неторопливым и властным.

— Так не пойдёт, моя девочка, — недовольно сказал Артур. — Встречать меня ты должна с улыбкой и отвечать на мою любезность. Итак, повторим заново. Я сказал: Добрый вечер, моя прекрасная Елена. Что ты должна сказать в ответ?

«ИДИ НА ХЕР, УРОД!» — вертелось на кончике языка.

Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать эту грубость.

Джанабаев ждал. Он сильнее сжал своими пальцами мой подбородок, а другую руку положил мне на грудь и сжал.

От его прикосновения у меня чуть не подкосились ноги. Мне захотелось закричать, убежать, да только куда бежать?

Я прокашлялась и сказала:

— Простите… Кажется, я заболела…

Он видел мой страх и ощущал мою дрожь, но продолжал держать за подбородок, а другой рукой гладить и сжимать то одну, то другую грудь, вызывая во мне странные ощущения.

Попыталась убрать его руки, но он лишь ещё сильнее сжал, что останутся синяки.

— Добрый вечер, Лена, — повторил он уже с нажимом и угрозой.

Его глаза горели, а губы улыбались.

Ему нравилась моя непокорность.

И я сказала:

— Добрый вечер, Артур Маркович.

— Просто Артур, Лена. Обращайся ко мне по имени.

— Хорошо.

Я говорила себе казаться сильной, но не могла.

— Прекрасно, — сказал он довольно и убрал свои руки.

Я вздохнула от облегчения.

— А теперь, моя дорогая, приглашаю тебя за мой стол.

Глава 6

Елена

Стол был накрыт по-царски и блюда, что украшали его, источали потрясающие ароматы.

Желудок предательски заурчал.

Выбирая, меньшее из зол, решила хоть наесться до отвала. Надеюсь, Джанабаев тоже хорошо поест и с полным животом не сможет совершать свои сомнительные подвиги в отношении меня.

Единственное было «но» — присутствие этого человека мне здорово портило аппетит. Боюсь, что мне и кусок в горло не полезет.

Зато отметила, что столовые ножи были чертовски острыми.

Обрадовалась этому факту и поспешила за стол, как вдруг, Артур схватил меня за локоть, резко останавливая.

Взглянула в его бездонные глаза, не понимая.

— Погоди, моя сладкая, — каким-то мурлыкающим тоном проговорил мужчина.

Другой рукой он потянулся вниз и приподнял подол моего платья!

Нагло положил свою тёплую и сухую ладонь на мои ягодицы!

Шок от его прикосновения и наглого поведения мгновенно сменился яростным гневом!

Я напряглась и неожиданно для себя, влепила, этой сволочи звонкую и хлёсткую пощёчину!

— Не смей ко мне прикасаться! — прошипела я дикой кошкой.

Мне до боли в кончиках пальцев хотелось наброситься на него и расцарапать ухмыляющуюся рожу, а потом выбить ему зубы и выколоть вилкой глаза!

Джанабаев отпустил меня и довольно улыбнулся. Его глаза горели довольным блеском.

— Прекрасно, — сказал он, а потом подошёл к высокому стулу и, отодвинув его, сказал: — Садись, моя мятежная девочка. Поедим.

Я наблюдала за мужчиной и пришла к следующему выводу: Джанабаев не простит мне эту выходку.

Не простит, если я не заколю его раньше.

Наконец, мы сели за стол.

Еда пахла восхитительно, но мой желудок категорически отказывался принимать пищу.

Положила в рот небольшой кусочек сочного мяса, пожевала, однако, проглотить удавалось с огромным трудом.

От волнения у меня сжималось горло, пересыхало во рту, да и просто хотелось убежать.