Его кровавый проект

После того, что произошло, я чувствовал себя ужасно, но Арчибальда все это как будто позабавило. Пока мы шли обратно к деревне, он говорил и говорил о случившемся, каждый раз со все более замысловатыми добавлениями, и я очень пожалел, что во всем ему признался. Я не отрывал глаз от дороги у себя под ногами. Флора была права — я всего лишь глупый мальчишка. Наверное, Арчибальд увидел, как я подавлен, потому что прекратил свои подшучивания и обхватил меня за плечи.

— Ладно тебе, старина, — сказал он. — Для тебя же лучше будет устремиться в Глазго, сохранив свободу.

Я не в настроении был выслушивать его соболезнования — не только потому, что его слова звучали совершенно неискренне, но и потому, что чувствовал: я сам сыграл немалую роль в том, что меня отвергли. Я попытался сбросить с себя руку Арчибальда, но он держал меня мертвой хваткой. Слезы жгли мне глаза. Внезапно Арчибальд остановился, и мы очутились лицом к лицу. Я отвернулся, ожидая, что он будет насмехаться надо мной, но Росс ничего подобного не сделал. Вместо этого он несколько раз извинился за свою черствость по отношению к моим, как он выразился, «лучшим чувствам». Я слегка успокоился и вытер слезы тыльной стороной руки.

— В чем ты нуждаешься, друг мой, — сказал он, хлопнув меня по плечу, — так это в хорошем кувшине эля.

Я выдавил улыбку, и мы снова двинулись к гостинице. Я вынул из кармана шиллинг, который дала мне Джетта, и показал его Арчибальду.

— Мы будем пить как лорды, — объявил он.

В гостинице было еще теснее, чем раньше, но Арчибальд легко пробрался сквозь толпу, волоча меня за рукав. Скрипач и аккордеонист играли в углу рилы[32]. Вскоре мы уже устроились за столом с кружками в руках, и я почувствовал себя гораздо бодрее.

— За тех, кто такие же, как мы! — сказал Арчибальд.

Все люди вокруг подняли кружки и повторили тост Арчибальда, и я возгордился, что нахожусь в компании такого парня. Я жалел, что сказал ему, будто отправляюсь в Глазго, поскольку хотел и дальше с ним дружить и встречаться каждый вечер в гостинице, чтобы поглощать большие порции эля. Вскоре мы уже пели и с удовольствием пили. Я понятия не имел, сколько стоит пинта эля и хватит ли моего шиллинга, чтобы его оплатить, но такие соображения меня совершенно не заботили. Арчибальд взобрался на стул, и вся компания подхватила его песню, энергично ее одобряя. В наших руках то и дело появлялись кружки, и меня охватил прилив дружеских чувств к моим соотечественникам.

Случай с Флорой и семейные беды были полностью забыты. Я открыл для себя, что значит мужской союз.

Чтобы дать выход своим восторженным чувствам, я забрался на стол и вылил кружку эля себе на голову. Потом начал танцевать джигу под мотив скрипки, подняв руки над головой и вертясь волчком. Люди внизу затопали и принялись отбивать ритм по столам. Они делали это до тех пор, пока я не оступился и не рухнул на пол. Я поднялся под оглушительные приветствия, продолжил танец — и тут увидел Лаклана Брода, стоящего передо мной вместе с несколькими своими родственниками. Внезапно почувствовав себя глупцом, я перестал дурачиться. Аккомпанировавшее мне топанье стихло. Люди кричали, чтобы я продолжал, но мне не хотелось и дальше выставлять себя на посмешище. Моя рубашка промокла от эля, волосы облепили голову.

Лаклан Брод сделал ко мне один-единственный шаг.

— Давай, Родди Черный, не останавливайся из-за меня.

Он крикнул музыкантам, веля им играть. Люди вокруг меня захлопали в ладоши, предлагая начать танец, но я застыл на месте. Лаклан Брод взял у одного из своих родичей горшок эля и, под оглушительные аплодисменты, выплеснул его мне в лицо.

— Танцуй, мальчик! — взревел он.

За его спиной Эней Маккензи начал отбивать ритм ногой, хрюкая, как свинья. Лаклан Брод, размахивая руками, еще больше раззадорил толпу.

Я ринулся на него. Он встретил меня открытой ладонью, оттолкнул назад, и я, запутавшись в собственных ногах, шлепнулся на задницу.

Кто-то поднял меня и швырнул обратно к Броду. На этот раз он угодил мне кулаком прямо в лицо. Я осел на пол, поднялся и дико замахал на него кулаками. Раздались одобрительные вопли и оглушительный хохот. Констебль ударил меня под ребра и, когда я начал падать в его сторону, вогнал сапог мне промеж ног.

У меня перехватило дыхание; я лежал на полу, силясь набрать воздуху в грудь. Арчибальд подошел было ко мне, но Лаклан Брод грубо отпихнул его в сторону. Потом опустился рядом со мной на колени и прошептал мне на ухо:

— К концу года я сгоню твоего старика с его участка, ты, грязное ослиное дерьмо.

Потом он поднял меня на ноги и, схватив за отвороты куртки, яростно швырнул через комнату. Я упал спиной на стол, так что кружки с элем разлетелись во все стороны. Меня вздернули на ноги, и я решил, что Брод снова на меня набросился, но он уже закончил развлекаться и отвернулся к кучке своих родственников, которые громко выкрикнули тост за клан Маккензи и осушили свои кружки.