Его глазами

- Ладно. Если бы ты мог послать Смиту телеграмму с просьбой составить наградной лист с перечислением заслуг Айка - Северо-Африканская кампания, Сицилийская кампания и т. п. - и если бы он сумел во-время доставить эту медаль сюда, я бы сам приколол ее на грудь Айку до отъезда в Тегеран.

- Я сейчас же займусь этим, - сказал я.

* * *

Пока отец совещался с Объединенным советом начальников штабов, я отправился наверх в приготовленную для меня комнату, умылся и затем устроил себе настоящий завтрак. Он был подан в очень приятном месте - на залитой солнцем плоской крыше виллы Кирка, откуда открывался прекрасный вид на пирамиды. Эта роскошь напомнила мне о том, что в Каире будет не так, как в Касабланке: на эту конференцию флот командировал восемь старших официантов и поваров-филиппинцев, обладающих изумительным умением устраивать вполне приличные банкеты из армейского пайка и заботиться о вкусах каждого в отдельности. В частности, это значило, что мне больше не придется играть роль виночерпия, и, следовательно, хотя я попрежнему буду адъютантом отца, мне не придется теперь быть у него под рукой каждую минуту и на каждом совещании. Это значило, что я буду свободнее и смогу даже время от времени покидать виллу.

Сидя на крыше в это солнечное утро, я отдыхал телом и душой, лениво разглядывая пирамиды и размышляя, как, вероятно, делал бы всякий на моем месте, о времени и вечности, о войнах, бушевавших возле этих пирамид, о полководцах прошлого, о фараонах, цезарях, королях, фельдмаршалах...

Личный врач отца адмирал Макинтайр своим приходом прервал (слава богу!) эти размышления за чашкой кофе. Его беспокоил намеченный полет отца в Тегеран.

- Как можно беспокоиться о чем бы то ни было под этим солнцем, Мак?

- Я говорю серьезно, Эллиот. По-моему, он должен лететь только до Басры, а оттуда ехать поездом. Ведь в Иране горы - ему придется лететь на довольно большой высоте, а высота...

- Но ведь там наверное есть и перевалы.

- И все-таки... Вы будете завтракать с ним?

- Как будто.

- Вас он послушает. Очень прошу вас, скажите ему, что, по-вашему, он должен проехать последнюю часть пути поездом. Я говорю совершенно серьезно.

- А вы советовались с Отисом Брайаном?

- Нет.

- Я попрошу его разобраться в этом деле и выяснить, нет ли там перевалов. На какой высоте отцу

можно лететь?

- Не выше семи с половиной тысяч футов. Но это предел.

- Ладно, я поговорю с Брайаном. Он достаточно летал с отцом и поймет, в чем дело. Можете не беспокоиться, Мак, я беру это на себя.

Происходившее внизу совещание закончилось около часа дня. Я спустился, чтобы пожать руку Черчиллю, Гарри Гопкинсу и всем остальным, кого я не видел с Касабланки, - генералу Маршаллу, генералу Арнольду, адмиралу Кингу, генералу Сомервеллу и их английским коллегам. Перед завтраком я имел возможность провести несколько минут наедине с отцом. Я спросил его, как идут дела с планом "Оверлорд".

- Весьма неопределенно, - ответил он, улыбаясь. - Во всяком случае, с английской точки зрения. Все же планы, принятые в Квебеке, остаются в силе.

Он на секунду задумался и затем продолжал:

- Они выдвинули идею операции небольшого масштаба, например, вторжения в Норвегию, с тем, чтобы центр тяжести все же оставался на Средиземном море. Но вопрос еще не решен.

Отец многозначительно кивнул головой в сторону Маршалла и продолжал:

- Генерал Маршалл - попрежнему наша главная фигура на совещаниях. С его точки зрения, единственный подлежащий разрешению вопрос - это кандидатура командующего нашими силами вторжения на Западе.

К нам подошли Гарри Гопкинс и Джон Беттигер, и отец отправился посидеть с ними в саду до завтрака. За столом деловых разговоров было очень мало; Гарри лишь напомнил отцу, что в этот день супруги Чан Кай-ши устраивали прием.

- Да, да, верно. Но мне не удастся туда попасть. Послушай, Эллиот, вот как раз дело для тебя. Ты не возражаешь?

- Итти к Чан Кай-ши на прием? Конечно, пойду, если у тебя нет для меня других поручений.

- Сегодня, - сказал отец, - если не считать нескольких официальных визитов, у меня будет немного дел. Ты оставайся здесь и занимай моих посетителей, а около половины пятого можешь отправиться к супругам Чан Кай-ши.

- Что мне сказать по поводу твоего отсутствия?

- У меня на пять часов назначена встреча с Лоренсом Штейнгардтом.

Штейнгардт был нашим послом в Турции, а вопрос о вступлении Турции в войну на стороне союзников служил в то время темой для бесчисленных догадок. Я спросил отца, принято ли уже какое-нибудь решение по этому вопросу.

- Окончательное решение еще не принято, - ответил он. - Но для меня это вопрос решенный.

Гарри Гопкинс усмехнулся. Видно было, что они уже обсуждали этот вопрос и что кто-то другой возражал против их решения. Нетрудно было также догадаться, что этот другой был английский премьер-министр.

- А твое решение о Турции совершенно секретное, папа?