Его глазами

Мы разговаривали об огромных солончаковых равнинах Южного Туниса, которые, должно быть, некогда представляли собой дно большого внутреннего моря. Отец напомнил нам о реках, начинающихся дальше к югу, в горах Атласа, и исчезающих под песками Сахары, превращаясь в подземные.

- А что если использовать эту воду для орошения? Ведь тогда, по сравнению с этими местами, долина Империал в Калифорнии будет выглядеть, как огородная грядка! А солончаки - они ведь расположены ниже уровня Средиземного моря; можно прорыть канал к нему и снова создать здесь озеро в сто пятьдесят миль длиной и шестьдесят миль шириной. Сахара на сотни миль превратилась бы в цветущий край!

Отец был прав. Сахара - это не просто пески, В ней кроются поразительно богатые возможности. После каждого дождя она на несколько дней буйно расцветает, но потом цветы погибают от палящих лучей солнца и отсутствия влаги. Мы с Франклином перемигнулись: отец наслаждался. В беседе на тему о том, во что могла бы превратиться эта страна при разумном планировании, он дал полную волю своему деятельному уму и быстрому воображению.

- Какие богатства! - восклицал он. - Империалисты не понимают, что они могут сделать, как много они могут создать! Они выкачали из этого континента миллиарды, но по своей близорукости они не понимали, что их миллиарды - это медные гроши по сравнению с возможностями, которые открывались перед ними, - возможностями, которые должны обеспечить лучшую жизнь населению этого континента...

Американские начальники штабов снова явились днем, чтобы информировать отца о планах, которые они обсуждали с соответственными английскими представителями. Выяснилось, что имеются разногласия: английские начальники штабов вместе с Черчиллем выработали повестку дня, значительно отличавшуюся от повестки, составленной американцами и исправленной отцом и Гарри Гопкинсом два дня назад. Вместо того чтобы говорить о сильных ударах на флангах Европы, англичане сводили дело к мелким операциям на Средиземном море. Здесь я впервые услышал о Сицилии и о других промежуточных этапах на пути к победе, в том числе о Додеканезских островах как о пути в Грецию, и о наступлении через горы Балканского полуострова.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 17 ЯНВАРЯ

Ровно в полдень явились первые посетители - генеральный резидент в Рабате генерал Шарль Ногес, генерал Паттон и генерал Уилбур. Уилбур состоял при штабе Паттона; он должен был выступать в роли переводчика, но в этом не было надобности: отец свободно владеет французским языком и беседовал с Ногесом без посторонней помощи.

Хотя генералы Ногес и Паттон всего несколько недель назад ожесточенно сражались между собой на побережье Французского Марокко, теперь они встретились исключительно дружелюбно. Дело не только в том, что оба они профессиональные солдаты и считали себя врагами только на поле боя. По существу и тот и другой имели самое отдаленное отношение к политике. Они только выполняли приказы свыше; к счастью для нас, Паттон делал это гораздо удачнее, чем Ногес. Ногесу было приказано сопротивляться, и он сопротивлялся; затем поступил приказ прекратить сопротивление, и он его прекратил. А теперь у него новый хозяин.

Его визит к отцу был прежде всего актом вежливости. Однако это было связано и с другими обстоятельствами. Черчилль утверждал, что Ногес представляет собой главное препятствие к приезду де Голля в Касабланку. Ногес, воспитанник французской военной академии Сен-Сир, кадровый военный и колониальный администратор, хотел одного - чтобы ему давали ясные, толковые распоряжения и затем оставляли его в покое. В данный момент, однако, вокруг него разгорелся жаркий спор. Как сообщил нам Черчилль, де Голль настаивал на том, чтобы его соотечественник и коллега Ногес был немедленно арестован и предан суду за сотрудничество с врагом. Но здесь, во Французском Марокко, генерал Паттон, только недавно еще ожесточенно сражавшийся с Ногесом, настаивал на том, чтобы последний оставался на своем нынешнем посту. Впоследствии Паттон представил доклад, проникнутый сильным пристрастием к Ногесу; он утверждал, что влияние Ногеса на марокканского султана и на местное население может очень пригодиться нашей армии, пока мы используем эту страну как плацдарм.

Когда отец стал расспрашивать Ногеса о населении Марокко, о том, как можно улучшить его жизнь, на лице генерала выразилось полное недоумение. Он никогда не задумывался над такими вопросами; никто никогда и не ставил их перед ним. Но он знал с точностью до одного пенни, какие богатства можно выкачать из этой страны; он мог высчитать до последнего су, насколько безжалостно можно экспло-атировать марокканцев. Паттон рассказывал нам, что султан уже много лет находится под каблуком Ногеса, и Ногес хочет лишь одного - чтобы так оно и оставалось.

Отец побеседовал с этим человеком, являвшимся камнем преткновения для де Голля, и генералы ушли.