Его дерзкий трофей

— МНЕ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ! — Обрывает она меня, задыхаясь от возмущения. По бледной шее и щекам растекается багровый румянец. — Я люблю тебя! Я…сто раз тебе об этом сказала! Я НЕ ХОЧУ, чтобы меня трогал кто-то другой! Только ТЫ!

Я надеюсь, что это так. Я надеюсь, что она не лжёт сама себе.

— Что такое любовь? — спрашиваю её спокойно.

Диана пыхтит, сверля меня взглядом. Кривит сжатые губы, уперев руки в бока.

Думает.

Думает моя девочка быстро.

Ответ я получаю через секунд тридцать, не больше.

— Это когда ты не можешь быть счастлив без другого человека. — С забавным превосходством отвечает она.

— И всё? — уточняю я, выгнув брови.

Маленький острый подбородок взлетает к потолку.

— Нет. Не всё. Это… — она делает глубокий вдох, и что-то беззвучно проговаривает. Возможно, посылает меня нах*р, я не уверен. — Я не знаю… — досадливо продолжает Ди. — Это ты и я…это…мы…то, что я чувствую, когда ты рядом…это…счастье, радость…Егор — Жалобно тянет она, проводя обеими руками по растрёпанным волосам. — …Пожалуйста, прости меня…

— За что ты извиняешься? — спрашиваю раздражённо и холодно.

Извинения — это не то, что нам сейчас нужно. Вообще не то.

— Ты знаешь за что. — Злится она.

— Нет, не знаю. — Качаю головой. — За то, что мне не доверяешь? За такое не извиняются.

— К чему ты всё это спрашиваешь? — срывается она. — Мы что…на экзамене?!

— Я пытаюсь понять, кто я для тебя. — Поясняю спокойно, игнорируя эту вспышку.

— А кто я для тебя?! — Выкрикивает она, сжимая руки в кулаки.

— Ты — новый этап моей жизни. — Объясняю я, ткнув в неё подбородком. — У тебя на пальце моё заверение в том, что я тебя люблю. Я думал, это даже дураку понятно. Но ты, походу, думаешь, что это какой-то ссаный бриллиант на палочке.

— Нет! — Отчаянно стонет она, прикладывая ладони к горящим щекам и тряся головой. — Я знаю…ты сказал, что любишь меня…я просто…

— Ты просто подумала, что я, бл*ть, пошутил?

— Мы мало знаем друг друга… — лепечет Диана, пряча глаза.

— Так мы поспешили?

Припухшие от слёз веки мгновенно взлетают вверх, делая зелёные глаза похожими на блюдца.

— НЕТ! — В ужасе выкрикивает она, делая шаг ко мне. — Я люблю тебя…о, Господи… — Из её щуплой груди вырывается нервный смешок, но глаза полны паники. — …Это же…такого больше никогда не будет, я тебе клянусь…такого больше не повторится…

— Ди… — вздыхаю я, проводя рукой по лицу. — Нам нужно отмотать назад.

— Ты только что сказал, что любишь меня! — Звонко выпаливает она. — Только что!

— Любовь — это ответственность.

Секунду она открывает и закрывает свой ротик, моргая, как мультяшка.

Молчит, бегая глазами по моему лицу, а потом приходит в бешенство.

— Думаешь, твоя любовь зрелая, а моя недозрелая?! — Будто откровение извергает Цыпленок, сжимая пальцами виски и глядя на меня, как на врага. — Вот в чём дело, ДА?! Ты сам мне не веришь! Сам! Ты думаешь, я это придумала?! Думаешь, это не настоящее?!

— Я думаю, ты сама не знаешь этого. — Говорю устало, но убеждённо.

— Ты…я… — хватает она ртом воздух и орёт дрожащим голосом. — Чего тебе надо?! Доказательств?! Хочешь, чтобы я ждала тебя?! Сколько?! Четыре месяца?! Пять?! Я буду! Хоть до следующего лета, мне все равно, понял?! — Её глаза наполняются слезами и обидой. Она срывает с места и подскакивает ко мне, крича и толкая меня в грудь. Я не сдвинулся с места, от этого она психует ещё больше и выплёвывает мне в лицо. — Я буду тебя ждать, сколько нужно! Дурак ТЫ! Идиот!

— Успокойся. — Требую, перехватывая её руки. — Мы просто разговариваем. Как взрослые люди.

Её нос трепещет, дыхание со свистом покидает его. Она смотрит на меня снизу вверх. Её подбородок дрожит, с ресницы срывается здоровенная слезинка.

Бл*ть.

— УСПОКОЙСЯ. — Прошу ещё раз более убедительно.

Она изворачивается и вырывает свои руки. Ещё раз толкает меня и запрыгивает на кровать. Платье падает с её плеча, почти оголяя грудь. Диана рычит и хватает первую попавшуюся подушку. С нереальным упорством замахивается и швыряет её в меня. Одновременно с этим её горло покидает рыдание.

Твою мать!

Ловлю подушку и отшвыриваю её в сторону.

— Диана, бл*ть! — Рычу, готовясь ко второму залпу. — Угомонись!

Она наступает на подол платья и падает на колени в центре кровати.

О, пи*ц!

— Думаешь, если мне двадцать, мои слова ничего не значат! — кричит она, захлёбываясь слезами и хватая следующую подушку.

Это звучит не как вопрос.

— Нет, я так не думаю! — гаркаю, борясь с желанием связать её. — Свались ещё давай!

Она вскидывает голову, и я вижу настоящую бурю в её глазах. Это, блин, не то, чего я ожидал!

— Знаешь что! Уходи! У… — отводит она руки за голову с такой натугой, будто хочет размозжить мне этой подушкой башку. — …ХОДИ!

Уклоняюсь спокойно, с меткостью у неё беда. А вот слова её злят и бесят меня!

— Вот, что ты обо мне думаешь! Дурочка Диана! Мои чувства не настоящие! Я просто страдаю по одному дураку! Просто так, от Ссс… — очередной замах, и я отбиваю подушку кулаком. — …СКУКИ! И всё это фигня! Не настоящее! ТЫ хоть знаешь, как это, когда тебе больно?! Вот здесь?! — Бьёт она себя по груди и плачет.

— Ди…

Запрокидываю голову и вздыхаю.

Адский сюр!