Его бывшая слабость

Признаться, я думала, что отцу без разницы, каким образом выгнать меня с общей жилплощади. Но судя по нашему разгромному скандалу перед моим отъездом в Москву, ему было очень важно породниться с тем полканом, что женился в четвертый раз. Сват-брат-кум, ох уж эти панибратские отношения…

Отвлекаюсь от невеселых мыслей, заметив, что вилка в руках Глеба приобрела странную форму.

— Это что? — спрашиваю я, непонимающе изучая неизвестную мне ранее букву «зю».

— Разве не видно?! — Он бросает изуродованную вилку на стол и откидывается на спинку стула. — Ревность!

Глава 29.АНЯ: Голая правда

Не в силах сдержаться, улыбаюсь. Ревность — это хорошо.

— Я наелась, — говорю, поднимаясь из-за стола. — Дайте-ка мне ножницы, Глеб Виталич, и пройдемте со мной, раз не собираетесь больше есть.

— Тебе опять оружие подавай? — усмехается он.

Убираю посуду в раковину с намерением позже таки ознакомиться с чудом современной техники под названием «посудомойка». Направляюсь к выходу из кухни и понимаю, что Глеб не спешит исполнять мою просьбу. Останавливаюсь в коридоре и, вытянув над головой руки, потягиваюсь, покачивая бедрами из стороны в сторону. Слегка наклоняюсь вперед… и слышу, как ножки стула скрипят по мраморному полу. Уже через секунду мою спину согревает тепло мощного тела.

— А ты определенно умеешь заинтересовать, — глухо хрипит Глеб у моего уха.

— Не понимаю, о чем вы, — усмехаюсь тихо. — Я просто потянулась…

Он выставляет вперед руку и, раскрыв кулак, расправляет перед моим лицом трусики.

— Ничего не забыла? — выговаривает Глеб почти по слогам. — Завязывай уже провоцировать. С тем, как я тебя хочу, ты просто ходить пару суток не сможешь, когда я удовлетворю все свои желания. Но я боюсь навредить малышке. Потому сдерживаюсь. Иначе бы драл…

Его рука на грани боли сжимает мое обнаженное бедро, притягивая теснее, заставляя почувствовать, что он не шутит. В волосы врывается мучительный вздох. Тело словно огнем вспыхивает. Грубые губы нетерпеливо впиваются в мою шею, и кожу оцарапывает запущенная борода, напоминая мне о том, что я собиралась сделать.

— Нет. — Нехотя выворачиваюсь из его объятий. — Сначала надо это исправить!

Подойдя к двери, ведущей в его комнату, бросаю взгляд на слегка очумевшего Глеба, который беспомощно вытягивает перед собой руки.

— Издеваешься? — сдавленно рычит он и словно собирает языком мой привкус, оставшийся на губах.

— Помнится, мне вы тоже как-то не позволили подержать во рту то, что мне очень хотелось, — усмехаюсь я. Заметив, как его грудь вздрагивает от резкого вдоха, прячусь за дверью.

Беру стул из комнаты и волоку его в ванную. Размещаю перед зеркалом, раздумывая, что еще может пригодиться.

Глеб появляется в дверях с ножницами в руках и задумчивой ухмылкой на губах.

— Ну и что ты делаешь?

— Что мы делаем? — поправляю я.

— Мы… — смакует он. — Очевидно, МЫ собираемся бриться?

Кивает на бритву в моих руках и усаживается на стул напротив зеркала.

— Мы будем еще и стричься. — Забираю из его рук ножницы, откладываю бритву и принимаюсь за приведение в порядок густой шевелюры. — Это же просто невозможно. Я еще понимаю, когда в больнице лежал. Но сейчас-то? Хоть бы мастера вызвал. А то как леший зарос!

— Не до того было. — Глеб складывает огромные ручищи на груди и прикрывает глаза, отдаваясь в мою власть.

— Не хочешь поинтересоваться, есть ли у меня опыт? Мало ли чего я тут тебе сейчас настригу?

— Хоть налысо, — отмахивается он. — Тебе ведь любоваться.

— Не хочу налысо. Я не спец по модным прическам вроде той, которую ты обычно носишь. Папу стричь приходилось, ну и соседа. Но думаю, соображу. Чуб подлиннее, виски покороче…

Прикусываю язык, концентрируясь на деле. Выходит очень даже ничего. Заканчивая с головой, заглядываю в зеркало, чтобы оценить проделанную работу, и замечаю, что Глеб пристально за мной наблюдает.

— Не нравится? — неуверенно спрашиваю я.

— Нравится, Анют. Очень. Потому и страшно.

Догадываюсь, что мы говорим вовсе не о стрижке. Обхожу «клиента», меняю ножницы на бритву и подаюсь вперед, обхватывая любимое лицо ладонями.

— Так я ведь рядом. Значит, и бояться нечего, — ободряюще улыбаюсь.

— А я могу тебе доверять?

Я уверенно киваю, проходясь бритвой по заросшей бороде. Чувствую, что Глеб таранит меня взглядом, но не отвлекаюсь от своего дела. Мое запястье оказывается в силках крепких пальцев.

— Анют, я обязан у тебя спросить, — начинает он.

Его серьезный тон беспокоит меня, однако я продолжаю беспристрастно брить его.

— Так спрашивай, — предлагаю я.

— Только не пугайся… — Он явно сомневается. — Ты помнишь, кто тебя сбил?

Морщусь, стараясь не впускать в голову болезненные воспоминания, и пожимаю плечами:

— Да откуда ж я могу помнить? — Стараюсь не подавать вида, что мне неприятно вспоминать. — Я сразу отключилась. Когда в себя пришла, полиция заходила. Сказали, что водитель скрылся с места аварии и его будут искать. Но больше они не появлялись. Видимо, не нашли.

Глеб вдруг накрывает мою руку своей ладонью. Очевидно, сохранить бесстрастный вид у меня не вышло.

— Ань, — начинает он, но тут же замолкает.